Том 11. Монти Бодкин и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

Заставило его выйти (ибо в следующую минуту дверь ванной отворилась, и он все-таки вышел) следующее событие: после того как Монти объявил о его присутствии на борту, Фуксия закинула голову назад и издала пронзительный победный клич. Она всегда с нежностью думала о Реджи, и новость эта привела ее в восторг. А кто хоть раз слышал этот клич из уст Фуксии, тот никогда уже его ни с чем не спутает, поэтому Реджи, хотя и не с большой охотой, но все же вышел из укрытия. Надо было уговорить старого друга сматываться отсюда как можно скорее, потому что, раз Амброз рыщет по округе, как серый волк, и точит зубы, нипочем не угадаешь,

когда поздно бить тревогу. Меньше всего ему хотелось, чтобы Амброз застукал его с Фукси, и хотя в каюте был еще и некто третий, то есть Монти, который вполне сойдет за гувернера, приглядывающего за молодежью, все равно он не чувствовал себя в безопасности.

Последующая сцена представляла собой одну из тех роковых встреч, когда исполнители не смотрят друг другу в глаза. Фуксия буквально воплощала экстаз. Реджи действовал как заговорщик, которого в самый ответственный момент пронзила зубная боль. Он был сдержан, говорил сквозь зубы и предпочитал объясняться жестами.

— Реджи!

— Тс-с-с! — Ред-ЖИ-И-И!

— Молчи!

Фуксии это не понравилось. Она была оскорблена в лучших чувствах.

— Так не встречают старых друзей! Что это ты тут изображаешь? Ты что, не рад мне, головастик несчастный?

— Конечно-конечно. Очень рад. Только не надо, — попросил Реджи, косясь на дверь, — поднимать такой…

— Да что ты вообще тут делаешь?

— Мы с Монти беседовали…

— Балбес! Я имею в виду — на корабле.

— Я? Плыву.

— Зачем?

— Выперли.

— Выперли?

— Да. Выставили на все четыре стороны. Предки.

— Что?

Монти решил, что пора пояснить сказанное. Телеграфный метод его приятеля не помогал мисс Флокс оценить ситуацию.

— Его родные, — сказал он, — выпихнули его в Канаду. По-моему, ты, Реджи, едешь устраиваться в какую-то контору, так, что ли?

— Ага, — рассеянно подтвердил Реджи. Все это время он осторожно пятился к двери, намереваясь беззвучно испариться. — Родные подыскали мне работу в какой-то занюханной монреальской фирме.

Теперь-то Фуксии Флокс все стало ясно. Она поняла масштабы трагедии.

— Ты хочешь сказать, они посылают тебя работать?

— Да.

— Работать? Тебя? — Теперь она воплощала сострадание. — Бедное, бедное дитя, приди в материнские объятия!

— Не надо.

— Приди в материнские объятия! — настойчиво повторила мисс Флокс. — Подумать только, какая неслыханная жестокость — заставить тебя работать! Чемпиона среди лилий, которые не сеют, не жнут! [39] Первого нашего бездельника! Никогда бы не подумала. Как ты, должно быть, страдаешь… Приди в объятия, кому сказала!

39

…среди лилий, что не сеют и не жнут — Обыгрывается цитата из Евангелия от Матфея, 6:28 о беззаботной жизни.

— Не приду.

— Поцелую — все пройдет.

— Не сомневаюсь, но лучше не надо. Тебе не понять весь ужас моего положения. Амброз…

— Что с Амброзом?

Добравшись до двери и ухватившись за ручку, Реджи почувствовал себя увереннее.

— Когда мне сказали, что Амброз отправляется в Голливуд, я предложил ему рекомендательное письмо к тебе. Я тогда не знал, что вы с ним помолвлены.

— Когда же он сообщил тебе?

— Почти сразу, — слабым голосом ответил Реджи, — после того, как я рассказал ему о том, как мы с тобой отрывались за компанию.

— Так он приревновал?

— Не то слово! Намажь его сажей — может играть Отелло без репетиции. Таскается за мной по всему кораблю и только и смотрит, как бы я с тобой не заговорил.

Реджи передернуло. Он вспомнил братнин взгляд, который словно ожег его кислотой. Мисс Флокс, кажется, напротив, обрадовалась.

— Милый Амми! Он такой с того самого вечера в Биаррице, когда я нежно шепнула «да». Напомните мне, чтобы я вам как-нибудь рассказала, как он разделался с одним испанцем, который… но мы отвлеклись от темы. Девушка ведь имеет право поцеловать своего будущего деверя? Имеет. И все дела!

— Тогда я пошел, — сказал Реджи.

С завидным проворством он повернул ручку и скользнул за порог, но мисс Флокс с не меньшим проворством метнулась вслед его удаляющейся фигуре, как мать за ребенком, а на посторонний взгляд — как волчица за козленком. В следующую секунду Монти оказался в комнате один и, чтобы не упасть, привалился к стене. Он устал. Может, думал он, для Голливуда это обычное дело, но для того, кто впервые окунулся в киношную жизнь, первого опыта хватило с избытком. Он чувствовал себя так, словно вынырнул из пенного потока короткометражной комедии.

Краем уха он слышал шум погони, доносившийся из коридора. Что при этом мог чувствовать Реджи, оставалось только предполагать, зато Фукси явно была в ударе. Был слышен ее заливистый смех. По правде сказать, он бы услышал его даже с другого конца корабля. Пленявшая кротостью на экране, в жизни мисс Флокс поражала жизнерадостностью, и легкие у нее были что надо. Смеялась она от души.

И вдруг все переменилось. Смех внезапно оборвался, его сменил странный и, судя по тону, зловещий вой. Вскоре из общего шума выделились голоса. Он узнал чистое сопрано мисс Флокс, легкий баритон Реджи и перекрывающий их более тяжелый звук, ожививший в нем детские воспоминания о том, как его водили в зоопарк посмотреть, как кормят львов.

Затем — молчание, а через пару секунд — торопливый топот за дверью. Мисс Флокс ворвалась и села на кровать. Лицо ее пылало. Она не могла отдышаться. Было ясно, что она только что перенесла серьезную эмоциональную встряску.

— Вы слышали? — спросила она.

— Слышал, — подтвердил Монти.

— Это, — сказала мисс Флокс, — был Амброз.

Монти и сам мог догадаться и теперь ждал, не проявляя никакого интереса к дальнейшим подробностям. Они стали известны не сразу, поскольку его собеседница некоторое время была занята своими мыслями и пуховкой.

Наконец она изрекла:

— Они кинулся на нас из-за угла.

— М-м?

— Да. Я ухватила Реджи и стала его целовать.

— Понимаю.

— И услышала шум, как будто шина лопнула. А это был Амброз.

— А-ха.

Мисс Флокс нанесла на свой носик последний штрих и отложила пуховку.

— Амброз все слишком серьезно воспринял.

— Кажется, я слышал, как он это воспринял.

— Он стал обзывать меня всякими словами — да, надо с ним серьезно поговорить. Любовь любовью, — заявила Фуксия, — но я не собираюсь смотреть, как кто-то теряет человеческий облик только из-за того, что мне вздумалось поцеловать старого друга. А вы?