Том 13. Пуля дум-дум
Шрифт:
— Прекрасно, просто прекрасно. — Уолтерс широко раскрытыми глазами несколько секунд смотрел на меня. — Господи Боже! Вы что, серьезно считаете, что Вирджинию убил я?
— На данный момент я вообще ничего не считаю. Я просто задаю вопросы.
— Она сказала, что устала и хотела бы лечь пораньше, — наконец вымолвил Уолтерс каким-то бесцветным, механическим голосом. — Половина первого для Вирджинии — это уже пораньше. В общем, как я уже говорил, мы немного выпили, и я ушел.
— А когда уходили, не заметили ли кого-нибудь внутри в доме или возле него?
— Нет, — уверенно ответил Уолтерс. — Старик очень рано принимает свой секонал и отключается до утра. А эта девица, Донуорт, которая присматривает за ним, всегда ложится до одиннадцати.
— Однако вы хорошо осведомлены о распорядке их дня, мистер Уолтерс.
— Еще бы, — задумчиво кивнул он. — Я бываю там довольно часто. Ведь старина Пэйс — мой партнер. — На мгновение лицо Уолтерса исказила гримаса отвращения. — Эдакий спящий партнер, которому просто необходимо давать секонал, а то он при каждом удобном случае будет совать свой нос во все дела или, хуже того, попытается управлять ими.
— Как вы думаете, кто мог желать смерти Вирджинии Мередит? — не очень-то рассчитывая на ответ, все же спросил я.
— Старикашка, — не задумываясь, ответил Уолтерс. — Но, я думаю, вряд ли у него хватило бы на это сил. Он ненавидел мать Вирджинии и всегда ненавидел ее саму. Кроме того, должен заметить, что Вирджиния и эта самая Донуорт не выносили друг друга. Может, она рассчитывает, что хоть на смертном одре у этого старого козла оттает сердце и он оставит ей все свои денежки? Раз Вирджинии не стало, то теперь Донуорт — самый близкий ему человек.
— Вы неплохо ведете следствие, мистер Уолтерс, — одобрительно заметил я. — Что еще можете сообщить?
— Вирджиния мертва… — гневно сказал он. — Черт возьми, она мне очень нравилась… И я не хотел бы, чтобы ее убийца вышел сухим из воды!
— Я вам сочувствую, — холодно произнес я. — Мистер Пэйс говорил, будто его падчерица путалась с кем попало. Точнее, если повторить его слова — она постоянно блудила.
— Ну, что до этого, то, полагаю, в ее жизни было немало мужчин, — с явной неохотой признал Уолтерс. — Но я предпочитал бы не обсуждать эту сторону ее жизни. Мы с Вирджинией были просто хорошими друзьями, и все.
— Скажите, не знаете ли вы кого-то, кто лучше вашего был осведомлен об этой стороне ее жизни?
Он немного подумал.
— Наверное, вам стоит поговорить с Мари Галлант. Может, она что-то знает. Это ее лучшая подруга… она была лучшей подругой Вирджинии.
— Вы знаете, где она живет?
— Нет, но она работает в модном ателье «Рэдин Фэшен», и вы можете застать ее там в любое время.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Однако, мистер Уолтерс, вы мне так и не сказали, может ли кто-нибудь подтвердить, когда вы вернулись домой минувшей ночью?
— Никто, — честно признался он. — Я холостяк и живу один. — Торговец мехом слегка улыбнулся мне. — По крайней мере, большую часть времени! И что теперь, лейтенант? Меня арестуют?
— Нет. — Я улыбнулся в ответ. — Пока нет.
По лицу Реймонда было видно, что мой ответ не слишком утешил его, а я и не собирался этого делать.
Если парень, последним видевший жертву живой, не имеет алиби, это означает одно из двух — либо он говорит правду, либо он чертовски хитер. Так, насколько я помню, гласит второе правило полицейского, расследующего убийство.
— А вы не слишком-то симпатизируете мистеру Пэйсу, — констатировал я, меняя тему.
— Вы же видели его, лейтенант. — Рот Уолтерса скривился в неприятной усмешке. — Неужели у вас могли возникнуть хоть какие-то теплые чувства по отношению к нему, даже несмотря на его старость?
— Вряд ли, — признался я. — Но ведь это не мой «спящий» партнер по бизнесу, а ваш. Насколько велик процент от дела, в котором он «спит», мистер Уолтерс?
— Пятьдесят один, — раздраженно ответил он. — Но зачем вам это знать, лейтенант?
— Пятьдесят один? — с уважением повторил я. — Интересно, а вы, случайно, не навещаете его каждый день, чтобы воочию убедиться, получает ли он свою постоянную дозу секонала?
Уолтерс сверкнул глазами, и на мгновение мне показалось, что сейчас он набросится на меня. Однако, слегка поостыв, он вместе с окурком сигареты потушил в пепельнице вспыхнувший было гнев.
— Что вас еще интересует, лейтенант? — спросил он низким, хриплым голосом.
— Думаю, на сегодня достаточно. — Я поднялся с кресла. — Спасибо, что уделили мне время, мистер Уолтерс. Надеюсь, мы с вами еще не раз встретимся.
— Знаете что? — натянуто произнес он вдруг. — Я всегда считал старикашку самым пронырливым ублюдком в этом проклятом мире, но куда ему до вас!
— Иногда хороший нюх — сущий клад в нашем деле, — невозмутимо ответил я. — Занятие меховым бизнесом сделало из вас толкача, а мое — на полицейском поприще — превратило меня в нюхача. И если уж говорить начистоту, мистер Уолтерс, здесь что-то здорово пованивает. Мне кажется, тут дело в вашем алиби или, точнее, в его отсутствии. Для человека без алиби вы уж слишком осторожны насчет того, что вовсе не относится к делу. — Я широко улыбнулся. — Надеюсь, вы меня поняли?
Покинув офис меховщика, по дороге в «Рэдин Фэшен», я заскочил перекусить и облегчил свое и без того мизерное жалованье, потратившись на гамбургер и кофе. Таким образом, немногим позже двух я припарковал свой «остин-хили» у здания, которое в те годы, когда с Кестером произошли самые крупные неприятности [7] , знавало куда более лучшие времена.
Потертая табличка извещала, что ателье мод расположено на втором этаже. Я осторожно стал подниматься по скрипящим ступеням, надеясь, что, пока доберусь до верха, крыша не успеет рухнуть мне на голову. Наконец я увидел нужную дверь с потускневшей трафаретной надписью на матовой стеклянной панели и постучал. Откуда-то изнутри раздался мужской голос, прокричавший, чтобы тот, кого бы там черт ни принес, заходил.
7
Генерал Кестер — прославившийся своей жестокостью командующий войсками США во время войн с индейцами конца XIX века; убит в сражении.