Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
Ничего этого Фредди не заметил. Он сидел за столиком, обхватив голову руками.
В наши дни, получив добрые известия, люди нечасто произносят «Шик-блеск-красота!», тогда как в былые времена это, по-видимому, было самым обычным делом, и потому Салли, отойдя от телефона по завершении переговоров с мисс Йорк, не воспользовалась таким способом самовыражения. Однако настроение вполне позволяло ей это сделать, поскольку душа ее возликовала, а жизнь, совсем незадолго до того казавшаяся серой и беспросветной, словно промозглое воскресенье в северном промышленном городишке, снова стала средоточием радости и солнечного света, в полном
Но за приступом счастья последовали муки совести. Салли затрепетала при воспоминании о том, сколь неблаговидные подозрения посещали ее по поводу Фредерика Виджена, тогда как Фредерик, оказывается, совершенно сливался с образом сэра Галахада. Следовало подумать о том, твердила она, что всякий человек, имеющий такого кузена, в сущности, обречен рано или поздно застать у себя в гостиной блондинку, облаченную в его пижаму. Уж если парадом взялся командовать Джордж, можно только удивляться, что блондинка — в единственном числе.
Муки совести уступили место признательности. Лейла Йорк прекрасно справилась с функцией посредника. Именно она, которая без устали проделывала то же самое в выходящих из-под ее пера романах, довела дело до счастливой развязки, и Салли показалось, что ответный жест был бы нелишним. Единственное, что ей пришло в голову, — заменить отбивную с жареной картошкой каким-нибудь особым блюдом. Надев шляпку, она отправилась на поиски нужных ингредиентов.
Хотя цветов здесь выращивают больше, а за лужайками ухаживают лучше, чем в любом другом пригороде к югу от Темзы, Вэлли Филдс немного скудноват на-роскошные магазины, в которых можно запастись всем необходимым для умопомрачительного обеда. Чтобы справиться с этой задачей, вам придется дойти, страшно сказать, до Брикстона, и вот туда-то и направила свои стопы Салли. Следовательно, вернуться скоро она не могла. Когда ж это свершилось, она увидела на крыльце «Приусадебного мирка» мистера Корне-лиуса.
— О, мисс Фостер! — сказал мистер Корнелиус— Вот и вы, наконец. А я все звоню и звоню.
— Простите, — сказала Салли. — Отправилась за покупками в Брикстон, да вот туземец-рикша заплутал на обратном пути. Ничего не случилось? С вами все в порядке?
— Со мной — да. Самочувствие превосходное, сердечно вам благодарен. И так — всегда, — продолжал мистер Корнелиус, в котором тенденция к словоохотливости проявлялась всякий раз, когда заходила речь о его здоровье, — если бы только не внезапные схватки ревматизма, которые случаются со мной при плохой погоде. А вот мистер Виджен меня очень тревожит. Сидит под деревом у себя в садике и стенает.
— Стенает?!
— Уверяю вас. Мне нужно было проведать кроликов, один из которых отказался от латука, а это более чем странно, поскольку на аппетит он никогда не жаловался, и тут-то я увидел мистера Виджена. «Добрый вечер, мистер Виджен», — говорю я. Он поднял голову и как застонет…
— И вы его ни о чем не спросили?
— Как тут спросишь? У меня возникло предположение, что он получил дурные известия, а в подобных обстоятельствах тактичный человек лезть не будет.
Салли вдруг осенило:
— А вы не думаете, что он пел?
— Полностью исключено. Я слышал, как он поет, это совсем непохоже.
— Ну что ж, большое спасибо, мистер Корнелиус, — сказала Салли. — Пойду узнаю, что случилось.
Она поспешила в дом, разложила покупки на кухне и выбежала в сад. В голове у нее складывалась теория, способная связать все обстоятельства. Фредди,
Но стоило ей его увидеть, как надежда эта увяла. Он больше не сидел под деревом, он расхаживал взад-вперед по лужайке, и, бросив взгляд на осунувшееся лицо, она тут же заключила, что дело не только в преходящем воспалении слизистой оболочки. Несходство между страдающим человеком, и тем, кого гложет вопрос, почему же он не воздержался от омара, легко бросается в глаза даже издали.
— Фредди! — крикнула она. Он проковылял к забору и обвел ее опустошенным взором.
— Здравствуй, — отозвался он глухо, и она с ужасом поняла, что ни это свидание, ни то, что после ледяной отчужденности она с ним заговорила, не в силах рассеять его уныние.
— Фредди, дорогой! — взмолилась она, заподозрив, что он не знает о ее разговоре с мисс Йорк, — Неужели она не сказала тебе, что все уладилось?
— Кто?
— Лейла Йорк.
— А-аа, да-да-да. Сказала. Это, конечно, очень хорошо, как будто съездил в Боньор Реджис… Освежает… В этом смысле все в порядке.
— Тогда почему у тебя такой скорбный вид?
Миг-другой он размышлял молча. Специалист по Шекспиру, должно быть, сумел бы при взгляде на него сравнить его с наименее бесшабашным из всех Гамлетов, виденных на сцене от «Олд Вика» до Стратфорда. [58]
58
«Олд Вик» — современное название крупнейшего лондонского театра. Стратфорд-на-Эйвоне — родина Шекспира.
— Не знаю, как это помягче выразить.
— Что именно?
— То, что со мной случилось.
— У меня мурашки по коже бегают!
— Они еще не так забегают, когда ты все узнаешь, — молвил Фредди с прискорбным злорадством. Человек, которому предстоит обнародовать печальные вести, испытывает греховное наслаждение при мысли о том, что это — истинная сенсация. — Мне конец!
— Что случилось?!
— Я разорен. Я погиб. Все пропало.
— О чем ты?!
— Пока я буду говорить, дыши носом и глубже. Помнишь эту мою акцию «Серебряной реки»?
— Ну конечно.
— Она пустая.
— Но мне казалось…
— Мне тоже. Вот где вся закавыка. Этот Моллой — истинный гад. Волк в овечьей шкуре. Только и думает, кого пожрать. [59] Меня-то он сожрал в два счета. Тысяча штук испарилась за клочок бумажки, которому красная цена два пенса. А, кстати сказать, — припомнил Фредди. — Меня с работы уволили.
— О, Фредди!
— Шусмит этим утром выгнал. Одна пакость за другой! Салли бессильно прислонилась к забору. Устремив взгляд на Фредди, она обнаружила, что он словно бы реет в воздухе. Из чего не следует, что он стал выглядеть лучше.
59
…думает, кого бы пожрать — см. Пс 5:8.