Том 14. Опасные игры. Ева
Шрифт:
– Чему трудно поверить? – спросила Ева, подойдя к трюмо.
– А тому, что у меня не бывает женщин.
– А мне-то какое дело до того, бывают они здесь или нет?
Она, безусловно, была права, но меня задело ее безразличие.
– Да, безусловно, это должно быть вам безразлично, – сказал я, чувствуя себя униженным.
Женщина сосредоточенно занялась собой: она стала причесывать волосы, внимательно глядя на себя в зеркало. Уход в себя произошел у Евы мгновенно. Я почувствовал, что она забыла о моем присутствии в комнате.
– Дайте мне вашу промокшую одежду, – предложил я, напомнив о себе, – ее следует повесить в кухне просушить.
– Я сама могу позаботиться
– Я хочу лечь спать… если вы не возражаете, – сказала женщина и отвернулась от меня.
Ни благодарности, ни единого доброго слова, ни извинения, что она выгнала меня из моей собственной комнаты, только холодность и упрямое желание остаться одной.
– Доброй ночи! – сказал я, удивляясь тому, что чувствую себя как-то смущенно и неуверенно. Я колебался, не зная, уходить мне или подождать, но Ева снова ушла в себя и забыла обо мне, как и прежде. Ее больше волновало, как уложить волосы для сна, чем я. Мне оставалось только одно: выйти из комнаты.
Когда я вернулся в гостиную, Бероу приготавливал себе виски с содовой. Он, шатаясь, подошел к креслу, сел и уставился на меня тяжелым взглядом. Словно для того, чтобы лучше разглядеть, протер глаза, не спуская их с меня. А начатый им разговор выдал те мысли, что не давали мужчине покоя в мое отсутствие.
– Выбросьте все мыслишки на этот счет, – сказал Херви, ударяя кулаком по ручке кресла, – держитесь от нее подальше. Ясно?
Я в упор посмотрел на порядком надоевшего мне гостя.
– Как вы смеете так со мной разговаривать? – спросил я, взбешенный его наглостью.
Красное лицо Херви вытянулось.
– Оставьте ее в покое, – пробормотал он. – Сегодня она моя. Я знаю, что вы затеяли, но хочу сказать вам пару слов. – Он наклонился вперед и наставил толстый палец в мою сторону. Его рот кривился. – Я купил ее. Она стоила мне сотню баксов! Вы слышите? Я купил ее! Она моя! Прочь руки.
Я не поверил ему.
– Вы не могли купить ее. Кто угодно, но только не такая трухлявая гнилушка, как вы.
Он расплескал виски на ковер.
– Что вы сказали? – слезящиеся злые глаза Херви уперлись мне в переносицу.
– Я сказал, что вы не могли купить эту женщину, потому что вы – трухлявая гнилушка.
– Вы еще пожалеете, что оскорбили меня, – заявил мужчина, не скрывая кипевшей в нем злости. – Как только я увидел вас, я сразу понял, что вы заварите кашу. Вы хотите отнять ее у меня.
Я усмехнулся:
– А почему бы и нет? Чем вы можете мне помешать, хотел бы я знать?
– Но я же купил ее, черт вас побери! – воскликнул он, колотя кулаком по ручке кресла. – Вы что, не понимаете, что это значит? Сегодня она моя! Неужели вы не можете вести себя как джентльмен?!
Я все еще не верил пьяному бреду Херви.
– Позовите ее сюда, – смеясь ему в лицо, сказал я. – В конце концов сотня долларов не такая уж большая сумма. Я готов предложить больше.
Бероу пытался встать с кресла. Он был пьян, но у него были мощные плечи. Если он набросится на меня и застанет врасплох, он сможет изувечить меня. Я отскочил назад.
– Не волнуйтесь, – сказал я, продолжая отступать. Он надвигался на меня. – Можно решить этот вопрос без драки. Позовите ее.
– Она получила от меня сотню баксов, – прохрипел он яростным голосом. – Восемь недель я ждал этого дня. Я просил Еву уехать со мной, и она соглашалась. Но когда я приезжал за ней, проклятая служанка заявляла, что хозяйки нет дома. Четыре раза сыграли со мной такую шутку, и каждый раз я знал, что Ева дома, что она смотрит на меня из окна и смеется надо мной. Но я хотел ее, я, простачок, понимаете? Я набавлял цену всякий раз, как приходил. И женщина поехала со мной, когда я сказал, что дам ей сотню баксов. Все было хорошо, пока не появились вы. Теперь ни вы, ни какая-нибудь человекообразная обезьяна не остановит меня.
Меня тошнило от этого типа. Я не вполне еще поверил ему, но определенно знал, что не потерплю его больше в своем доме. Он должен уйти. Я вытащил бумажник и бросил к ногам Бероу стодолларовый билет. Туда же полетело еще десять долларов.
– Убирайся! – сказал я. – Вот твои деньги с процентами. Убирайся из моего дома.
Бероу уставился на деньги. Кровь отлила от его лица. Из горла у него вырывались какие-то странные, квакающие звуки. Потом он поднял голову, и я понял, что придется применить силу. Я не хотел драться, но если он предпочитает пустить в ход кулаки, пусть пеняет на себя. Херви бросился на меня, вытянув свои длинные руки, словно собирался самым решительным образом разделаться со мной, и схватил меня за лацканы пиджака. Я не отстранился, я даже шагнул навстречу и, опередив его, с размаху ударил своего гостя кулаком по лицу. Большое кольцо-печатка, которое я носил на мизинце, врезалось ему в щеку, оставив глубокую кровоточащую царапину. И тут же второй рукой я нанес Херви сильнейший удар по голове. Бероу качнулся, хватая воздух ртом. Мой следующий удар пришелся мужчине в переносицу, от него Херви упал на четвереньки. Тогда я подошел к нему и, тщательно прицелясь, стукнул его ногой в подбородок. От удара голова Бероу запрокинулась, и он растянулся на ковре. С Бероу было покончено, причем он даже пальцем не прикоснулся ко мне. Ева стояла в дверях и наблюдала за дракой. Ее глаза были широко открыты от удивления. Я улыбнулся ей.
– Все в порядке, – сказал я и подул на кулаки. – Ложитесь в кровать. Он сейчас уйдет.
– Вы не имели права бить его ногами, – холодно сказала женщина.
– Правильно. – Мне понравилось, что глаза ее горели гневом. – Я не должен был делать этого. Я, наверное, сошел с ума. А теперь я хочу, чтобы вы ушли.
Ева ушла, и я услышал, как закрылась дверь спальни. Бероу, сломленный и неприятно дрожащий, приподнялся и приложил руки к лицу. Кровь стекала между пальцами и заливала манжеты рубашки. Он удивленно посмотрел на кровь и дотронулся до горла. Присев на край стола, я наблюдал за Херви.
– До Биг-Биэ-Лейка две мили хода. С дорога вы не собьетесь. Идите прямо по направлению к горе. Недалеко от озера имеется отель. Они пустят вас. А теперь убирайтесь!
Внезапно Херви закрыл лицо руками и заплакал. Да, с ним действительно было покончено.
– Вставайте и уходите, – с отвращением сказал я. – Меня тошнит от одного вашего вида.
Бероу встал, подошел к двери, закрыл глаза ладонью и снова заплакал, как обиженный ребенок. Я поднял деньги и сунул их в карман его пиджака. При этом он даже поблагодарил меня. Этот тип оказался еще и трусом. Я подвел его к двери, подал ему чемодан, который стоял в прихожей, и выпихнул его за дверь, в непогодь, из которой Бероу и появился у меня в доме.