Том 16. Анонимный звонок
Шрифт:
— Как у вас дела с адреналином? — спросила она низким воркующим голоском. — Накачка уже пошла?
Все ее тело покрывал золотистый загар, включая налитые, выдающиеся вперед груди. Надувшиеся кораллового цвета соски начинали твердеть, словно от неожиданного соприкосновения с воздухом. Ее животик отличался мягкой и приятной, абсолютно женственной выпуклостью, а густая щетка кудрявых черных волос между ног отдавала сверкающим блеском. С меня тут же слетела всякая усталость.
— Если теперь вы почувствовали себя лучше, — сказала она, — может быть, тогда вы пройдете сюда? — Она повернулась и медленно направилась в спальню, покачивая при каждом шаге своим прекрасно округленным задом.
— Леди, — взмолился я, отдавая должное бородатой шутке, — если я смогу пойти туда, то мне следует прежде обратиться к психиатру!
Когда мы вошли в спальню, она сбросила с кровати покрывала и легла на нее, ее черные глаза наблюдали за мной с выражением какого-то мурлыкающего одобрения. Я вроде бы подпрыгнул на месте и в следующее мгновение оказался на кровати рядом с ней.
Левой рукой я накрыл ее ближайшую ко мне грудь и мягко пожал ее, а правую ладонь подсунул под ее шею и надавил на нее вверх, чтобы приблизить к себе ее губы. Но в последний момент она откинула назад голову, и я увидел искорку тревоги в ее сверкающих черных глазах.
— Просто мне интересно узнать. — В ее голосе отразилась некоторая нервозность. — Я хочу сказать, что это — новая мода или что-то еще?
— Вы о чем? — издал я какой-то булькающий звук.
— О том, чтобы ложиться рядом с женщиной не раздеваясь. — Она невесело улыбнулась. — Мне все равно… ну, не совсем, конечно… но эта пряжка просто сдерет с меня кожу… когда прикоснется ко мне.
Она беспомощно захихикала и продолжала посмеиваться все время, пока я раздевался и ложился рядом с ней на кровать. Потом хихиканье резко оборвалось.
По логике вещей я должен был бы чувствовать себя страшно уставшим в этот утренний час, но я оказался удивительно бодрым. К тому времени, когда я принял душ и оделся, я уловил аромат кофе и жареного бекона, который доносился с кухни. Когда я туда вошел, меня приветствовало сверкающее голубое мерцание. Она перед плитой выполняла обыкновенную домашнюю работу. На ней была только блузка из голубого люрекса и ничего больше. Блузка оказалась, может быть, всего на каких-нибудь четыре дюйма ниже талии. Вид брюнетки в таком одеянии вызвал во мне какое-то агонизирующее чувство нерешительности, а до того момента я испытывал только голод.
— Я не оделась, — объяснила она, обладая талантом говорить о вещах весьма очевидных, — главным образом потому, что я недостаточно долго знаю вас.
Я сел, налил себе чашку кофе и задумался о том, что она сказала.
— Но что, черт возьми, это означает? — наконец спросил я ее.
— Любопытный вы жеребец, — спокойно проговорила она. — Я хочу сказать, вы занимаетесь этим только после захода солнца? Или, может быть, вам нравятся только дневные спектакли после обеда? Но ведь может вполне случиться, что завтрак пробудит у вас страсть, и тогда дневные заботы можно будет на время отложить.
— Во всяком случае — не заботы сегодняшнего утра, — возразил я. — Хотя могу честно признаться, что мне стоит огромного труда не изменить своих намерений при виде…
Она похотливо хихикнула:
— Если преодолеть это будет особенно трудно, тогда вы просто не сможете считаться со своим рассудком.
Яйца, бекон, поджаренные ломтики хлеба и кофе — все это превосходные составные нашей жизни, твердо сказал я себе, а секс может и подождать. Через некоторое время она подошла к столу и села напротив, что несколько облегчило мое состояние. Теперь я видел только люрекс от талии и выше, а все прелести ниже талии закрыл от меня стол.
— Меня мучила эта ужасная мысль, пока я поджаривала бекон, — начала она новую тему. — Что вы собираетесь делать с бренными останками Вилли Шульца?
— Обо всем об этом мы уже позаботились, — ответил я и рассказал ей о посещении Дарраха накануне вечером и о некоторых моментах его рассказа. Я старательно опускал детали, связанные с Глорией Клюн и ее прошлой жизнью.
— Потрясающе! — с энтузиазмом воскликнула она. — Держу пари, что, если бы Ральф узнал, что все улажено, он вполне бы мог вернуться.
— Ясное дело! — поддакнул я.
— Вы сейчас уходите?
— У меня деловая встреча.
— Что вы хотите, чтобы я сделала за время вашего отсутствия?
— Надо бы помыть окна, — мрачно заявил я. — Можно спустить также бассейн и…
— Может быть… я поработаю без особых трудов, — сказала она задумчиво. — Предложите мои услуги еще паре своих соседей.
— Думаю, они сумеют позаботиться о себе сами… я говорю о мытье окон, — уточнил я. — В данный момент вы не можете помочь мне разыскать Глорию Клюн. Во всяком случае, ничего такого мне не приходит на ум.
— О’кей, — подытожила она. — Тогда я сыграю роль заботливой мамочки, пойду закуплю продукты и другие мелочи.
— Превосходно, — одобрил я.
— До свиданья, — любезно простилась она.
— А я подожду телефонного звонка.
Телефон и в самом деле вскоре зазвонил. Выражение ее лица говорило, будто я все заранее подстроил, и разубеждать ее не было никакого смысла. Поэтому я вышел в гостиную и снял трубку.
— Говорит Моррис Даррах, — произнес хриплый голос. — Братишка! Ну и задали они мне жару! Два битых часа допроса, прежде чем отпустили меня. И мне все еще кажется, что они не поверили ни одному моему слову!
— Не волнуйтесь из-за полицейских, — успокоил я его. — Их натаскивают именно в таком духе.
— Как бы там ни было, теперь все позади. Поэтому я собираюсь позвонить Манни Крюгеру в компанию «Стеллар» и Джейсону Траверсу. О’кей?
— Отлично, — одобрил я. — Где я смогу позже увидеть Траверса?
— На Бенедикт-Каньон-Драйв вы делаете правый поворот и выезжаете на очень узкую Моунтейн-Драйв, — объяснил он. — Проехав по ней примерно с полмили, вы увидите дьявольски привлекательный особняк. Мимо него вы никак не проедете, потому что по бокам дороги ничего другого, кроме деревьев, нет.