Том 16. Фредди Виджен

Вудхауз Пэлем Грэнвилл

— Если Шорти пожалеет три гинеи, я сам раскошелюсь на психиатра. Какие предложения? Ты выходишь за меня.

— Да, за тебя.

— Это ясно?

— Ясно.

— Нет, что за легкомыслие! Играет, видите ли, сердцами. Теперь мне придется огорчить старого друга.

— Ты ему скажешь?

— Естественно.

— О, Майк, как благородно! Я бы не смогла.

— Где этот злодей?

— Звонит отцу, в Нью-Йорк.

— А теперь я тебя утешу. Он не будет очень страдать. К концу, когда мы все обговорили, я стал работать на него. Она согласится, как только он попросит. Надо было

раньше сказать.

— Да, надо.

— Грешен, люблю нагнать страха. Но Бог с ним, со Стэн-вудом. Его любовные дела нас, в сущности, не касаются. Перейдем к нашим.

— Перейдем.

— Поженимся как можно скорей, а?

— Если хочешь.

— Вот это разговор! Хочу. Только время теряем! Мне уезжать на той неделе.

— Голливудские девицы будут очень рады.

— Там есть девицы?

— Стэнвуд говорит, есть.

— Не замечал.

— А если они закричат: «Майк, наш дорогой!»?

— Обращусь в полицию. Да, так я говорил, поскорей поженимся. Запросто, в регистратуре.

— На Бик-стрит?

— Или на Грик-стрит, не важно. Только не спутай, как невеста Огастеса. А! — сказал Майк, услышав тяжелые шаги. — Ватсон, вот и наш клиент.

Глава XXIII

Сразу было ясно, что разговор по телефону дал свои плоды. Глаза у Стэнвуда сияли, волосы стояли дыбом в тех местах, где он ерошил их от волнения, сам он походил на Пробуждение Души, [34] насколько это возможно. Представьте гиппопотама, узнавшего, что гиппопотамша отвечает на его пылкую любовь, и вы увидите Кобболда-младшего в счастливейшей час его жизни.

34

…«Пробуждение души» — картина Джеймса Сента (1820–1916), появившаяся на выставке в 1888 г., очень популярная в последний период правления королевы Виктории (ум. 1901) и при Эдуарде VII (1901–1910). На картине изображена двоюродная внучка Сента, Энни Кэтрин Рэндл (род. 1875).

— С-с-с… — зашипел он, и Майк, призывая к порядку, стукнул кулаком по столику.

— Сплюнь, — посоветовал он.

Стэнвуд не сплюнул, а сглотнул раза два-три и овладел своими чувствами.

— Сейчас я говорил с Эйлин, — сообщил он.

— Ты хочешь сказать, с отцом.

— Нет, я хочу сказать «с Эйлин». Поговорив с ним, я позвонил ей. Она за меня выйдет.

— Выйдет?

— Да.

Майк нахмурился.

— Постой, постой…

— Ждать не могу, — возразил Стэнвуд. — Надо снова нанять эту машину.

— Однако, — возразил и Майк, — постой минутку. Значит, ты женишься на Эйлин?

— Да.

— А я слышал, ты женишься на Терри.

— Ой, забыл! — спохватился Стэнвуд. — Как же это я? Он немного подумал.

— Да-а… Терри, вы не против?

— Нет-нет.

— Ну и слава Богу.

— Хорошо, что вы все уладили, — заметил Майк. — Потому что Терри выйдет за меня. Не хватало, чтобы ты явился в регистратуру и сказал: «Запрещаю».

— За тебя?!

— Да.

— После того, как…

— Майк

мне все объяснил, — сообщила Терри. Стэнвуд подозрительно взглянул на друга. Если он это смог объяснить, для него поистине нет предела.

— Он чист, как снег, — прибавила Терри.

— Чище, — поправил Майк. — Твои подозрения, мой милый, совершенно необоснованны. Спроси свою Эйлин, когда вы встретитесь, и она тебе скажет, что я вел с ней чисто деловые переговоры, не имеющие никакого отношения к так называемому сексу. Между мной и твоей пассией ничего не было и не будет. Если хочешь знать, она мне даром не нужна. Я бы ее и шестом не коснулся.

Стэнвуд обиделся, а Терри спросила, не грубы ли такие метафоры. Майк немного подумал.

— Прости, — сказал он. — Хорошо, коснулся бы, но если шест очень длинный.

— Спасибо, старик.

— Не за что.

— Ну, все в порядке, — обрадовалась Терри.

— Приятно, — заметил Майк, — видеть счастливую любовь.

— Молодец она, — одобрила Терри. — Согласилась, хотя денег у вас нет.

— Денег? — удивился Стэнвуд. — Есть, есть. Забыл вам сказать. Этот очкарик сообщил отцу, что я женюсь на вас, и тот сразу выделил мне сто пятьдесят тысяч. Потому он и звонил.

С этими словами Стэнвуд нырнул в дверь, чтобы поскорей нанять машину.

— Да!.. — сказала Терри, и Майк признал, что больше тут ничего не скажешь.

— Надеюсь, он будет счастлив, — неуверенно прибавила она.

— Еще как, — заверил Майк, — хотя и не в том духе, что мы. Она вообще-то ничего. Любит поговорить о своем последнем фильме, но ему это нравится.

— Духи у нее противные.

— Ему нравятся и они, он мне сам говорил.

— А как насчет верности? Порхать она не будет?

— Да что ты! Тихая, домашняя женщина. Любит читать, в интервью это особенно подчеркивается, любит и стряпать, подвязав простой ситцевый передник.

— Я бы очень хотела, чтобы Стэнвуд был счастлив.

— Не беспокойся, они созданы друг для друга. Оба — чистая слоновая кость, с головы до пяток. А, вот и Шорти!

Как и Стэнвуд, граф ожил, обретя редкостное сходство с «Пробуждением Души». Терри вопросительно взглянула на Майка.

— Скажем ему сразу или сначала подготовим?

— Я думаю, сразу.

— Хорошо. Рада тебе представить…

— Нет, лучше: «Разреши…»

— Намного лучше. Так вот, разреши тебе представить моего жениха, мистера Кардинела.

Граф растерялся, ощущая, что это все-таки слишком.

— Жениха? — переспросил он.

— Да.

— Кардинела?

— Да.

— А не Стэнвуда?

— Нет.

— Значит, Кардинела?

— Да.

— Господи! — пробормотал пэр, отирая лоб рукой.

— Понимаете, любезный Шорти, — пояснил Майк, — дела немного запутались, но нам удалось их распутать. Были и ошибки, и недоразумения, очень похожие на те, что описаны в «Преданном Перси» (том второй). Вероятно, вы читали этот роман, а может быть, не читали. Сейчас все распуталось, повторю, так что готовьте старый добрый цилиндр, предстоит свадьба. Колокола деревенской церкви, точней — небольшой регистратуры, скоро издадут свой веселый звон. Огастеса не видели?