Том 17. Джимми Питт и другие
Шрифт:
— Винсент, я знаю, у тебя жар, — закудахтала миссис Агнес Парсонс Джупп. — Ты весь горишь. И взгляд какой-то нездоровый, даже дикий.
— Посмотрите на наши глазки-пуговки, у моего малыша взгляд совсем не дикий, потому что мамочка его любит, — добавила миссис Луэлла Мейнпрайс Джупп.
С побледневших губ Винсента Джуппа сорвался глухой стон.
Полагаю, нет нужды подробно описывать весь матч. Есть вещи, говорить о которых больно. Винсент Джупп представлял жалкое зрелище. Он отдал девять лунок подряд, растеряв все преимущество, а противник, ободренный успехом, играл великолепно. Десятую лунку Джупп сумел свести вничью. Затем нечеловеческим
Винсент Джупп сделал потрясающий драйв, перекрыв удар своего оппонента на добрых пятьдесят метров. Тот, в свою очередь, хорошим вторым ударом подобрался к самому грину. И вот, когда Винсент Джупп склонился над мячом и приготовился бить, раздался голос Луэллы Мейнпрайс Джупп.
— Винсент!
— Ну, что?
— Винсент, тебя хотят обмануть… твой соперник — он нехороший… он жульничает. Ты сейчас отвернулся, а он ка-ак даст по мячу. Сильно-пресильно. Я все-все видела.
— Надеюсь, Винсент, — подхватила миссис Агнес Парсонс Джупп, — после игры ты отправишься на восстановительные процедуры.
— «Флешо»! — торжествующе выкрикнула миссис Джейн Джокс Джупп. — Весь день не могла вспомнить! В газетах печатали прекрасные отзывы. Принимать до завтрака и перед сном. Производители гарантируют, что не успеешь оглянуться, как на самых костлявых ногах появятся настоящие мышцы. Не забудь сегодня же заказать склянку «Флешо». Большая стоит пять шиллингов, а поменьше — полкроны. Г.К. Честертон [77] пишет, что постоянно принимает «Флешо».
Вопль отчаяния слетел с трясущихся губ Винсента Джуппа. Рука, которую он протянул за клюшкой, дрожала как осиновый лист.
77
Г.К. Честертон (1874–1936) — известный английский писатель, автор серии рассказов об отце Брауне. Был очень высоким и толстым.
Десять минут спустя, он, понурясь, шел по направлению к раздевалкам. Все было кончено.
Вот видите, завершил свой рассказ старейшина, ставками на гольф легких денег не заработаешь. Нельзя положиться даже на самого распрекрасного игрока. Все что угодно может в любую минуту случиться и с выдающимся мастером. Недавно, например, Джордж Дункан потратил одиннадцать ударов на лунку, которую посредственные игроки обычно проходят за пять. Нет уж, бросьте вы это дело или ступайте прямиком на Трогмортон-стрит [78] и попытайтесь отобрать деньги у Ротшильдов — я первый назову вас расчетливым и осторожным финансистом. А делать ставки на гольф — чистое безрассудство.
78
Трогмортон-стрит — улица в лондонском Сити, на которой расположена Лондонская фондовая биржа.
МУЖСКОЙ ХАРАКТЕР
С наступлением сумерек в теплоте летнего дня уже чувствовалось легкое дыхание осени. В рощице у девятой лунки то тут, то там проблескивали новые краски, словно шла репетиция
— Она замечательная, — сокрушался юноша, — совершенно замечательная, но вот незадача: стоит нам выйти на поле для гольфа, не могу удержаться от мысли, что женщина должна сидеть дома.
Старейшина покачал убеленной сединами головой.
— Полноте, — отвечал он. — Очаровательной женщине все к лицу, даже если она не умеет толком попасть по мячу.
— Да пусть промахивается сколько угодно, это еще куда ни шло, — махнул рукой собеседник. — Боюсь, она вообще не слишком серьезно относится к гольфу.
— Быть может, это напускное. В свое время играла у нас в клубе одна чудесная девушка, так вот она, помнится, заливалась смехом, смазав короткий патт, а потом я случайно узнал, что дома бедняжка горько рыдает и до дыр прокусывает диванные подушки. Выходит, легкомысленность была лишь маской. Поддерживайте любовь невесты к игре, друг мой, и будете вознаграждены. Позвольте, я расскажу вам историю…
В этот миг на террасе показалась удивительно красивая женщина с младенцем на руках.
— Ути-мой-сюси-пусинька-лапусенька! — ворковала она. В остальном вошедшая отнюдь не производила впечатления умственно отсталой.
— Ну, разве он не прелесть? — обратилась красавица к старейшине.
Тот окинул младенца оценивающим взглядом. Непредвзятому наблюдателю ребенок явственно напоминал очищенное вареное яйцо.
— Вне всяких сомнений, — последовал ответ.
— Все больше похож на отца, правда? На мгновение старейшина замялся.
— Ну, конечно, — спохватился он. — А ваш муж сегодня играет?
— Нет, провожает Уилли в Шотландию.
— Как? Уилберфорс уезжает в Шотландию?
— Да. Рамсден высокого мнения о тамошних школах. Я было заикнулась, что Шотландия очень далеко, а муж говорит, мол, ему это известно, но так будет лучше для Уилли. Впрочем, сам-то он держится молодцом. Что ж, нам, пожалуй, пора. Воздух слишком холодный, того и гляди, крошка Рамми простудит свой милый маленький носик. Попрощайся с джентльменом, Рамми.
Старейшина задумчиво посмотрел ей вслед.
— И впрямь похолодало, — сказал он, — а я, в отличие от нашего спеленатого знакомого, уже не молод. Идемте, покажу кое-что.
Старейшина зашел в курительную и остановился у стены, что сверху до низу была увешана довольно смелыми карикатурами на членов клуба.
— Есть у нас тут один малый, в газете художником работает. Талант. Удивительно точно уловил черты каждого. Разве что мой портрет ему явно не удался.
Старейшина неприязненно покосился на стену и раздраженно продолжил:
— Не понимаю, почему его сюда повесили, ведь никакого сходства… Зато все остальные вышли на загляденье, хотя многие и делают вид, что рисунки на них ни капли не похожи. А вот что я хотел показать. Полюбуйтесь — Рамсден Уотерс, муж дамы, с которой мы беседовали минуту назад.
Человеку на портрете едва перевалило за тридцать: неопределенного цвета волосы свешивались на покатый лоб; водянистые глаза уныло смотрели на мир; рот полуоткрыт в слабом подобии улыбки, обнажавшей пару кроличьих зубов.