Том 17. Гроб из Гонконга
Шрифт:
— Она попала в контору, потому что ее сюда привел убийца, — сказал я. — И это не создало для меня никаких трудностей и осложнений.
— Ну что ж, поздравляю. Полиция узнала, как ее зовут?
— Ее зовут Джоян Джефферсон. Она из Гонконга.
— Джефферсон? — он насторожился. — У меня был друг, Герман Джефферсон. Он уехал в Гонконг.
Я откинулся на стуле, чтобы положить ноги на стол.
— Сядьте и расскажите мне о своем друге, — сказал я. — Убитая китаянка была его женой.
Новость, по всему было видно, поразила его. Он сел и уставился на меня.
— Черт возьми, вот это номер!
— Женой… Германа? Он женился на китаянке?!
— Кажется, да.
Я ждал. Он раздумывал с секунду, потом сказал:
— Не думайте, что это шокировало меня. Я слышал, что китаянки бывают весьма привлекательны. Но я уверен, что его отец был этим весьма недоволен. — Нахмурившись, он покачал головой. — Что она здесь делала?
— Она привезла хоронить тело мужа.
Он оцепенел.
— Вы хотите сказать, Что Герман умер? — Казалось, Уэйд совершенно сбит с толку. Он бессмысленно вытаращил на меня глаза и никак не мог поверить в случившееся.
— Неужели Герман умер? Боже мой, какой это удар для старика!
— Полагаю, что да… Вы его хорошо знали?
— Мы просто вместе учились в школе. Он был весьма беззаботный парень и постоянно попадал во всякие переделки с девушками. Носился на машине как угорелый. Но я восхищался им. Знаете, как всегда бывает у подростков. Он казался мне героем. Позже, после колледжа, я изменил свое отношение к нему. Такое впечатление, что он не взрослел. Пил, дебоширил и вообще любил поднимать вокруг своей особы страшный шум. Я перестал с ним встречаться. В конце концов даже отец устал от его выходок и отослал на Восток. Это было лет пять назад. У его отца были там дела. — Он закинул ногу за ногу. — Так, значит, он женился на китаянке? Это довольно неожиданно.
— Такие вещи случаются.
— Вы говорите, погиб в автомобильной катастрофе? Его машины часто разбивались вдребезги. Забавно, что он так кончил… — Он посмотрел на меня. — Вы знаете, меня это чертовски заинтересовало… А почему она была убита?
— Именно это и пытается узнать сейчас полиция.
— Да-a, проблема… Я имею в виду причину, по которой она приехала именно к вам. Это действительно загадка, не так ли?
Его энтузиазм начал мне надоедать.
— Да, — ответил я. — Загадка.
За стеной послышался настойчивый звонок в его конторе. Уэйд поднялся.
— Извините, я забыл свои обязанности и украл ваше время, — сказал он. — Если мне удастся вспомнить что-то интересное о Германе, я вам сообщу.
Я сказал, что буду рад. Наконец он вышел, затворив за собой дверь. Погрузившись в кресло, я принялся обдумывать информацию, которую только что получил. Я просидел так минут двадцать, пока телефонный звонок не отвлек меня от моих мыслей.
— Говорит секретарь мистера Уилбура Джефферсона, — прощебетал приятный женский голосок. — Это мистер Райан?
Я ответил, что она не ошибается.
— Мистер Джефферсон хотел бы встретиться с вами. Вы сможете приехать к нему сегодня в три часа?
Я взглянул на свою настольную книгу для записей. На три часа я никому свиданий не назначал. По правде говоря, и на все другие часы этого и последующих дней недели — тоже.
— Хорошо, я приеду.
— Это последний дом на Бич-драйв, фасадом к морю, — внесла она необходимые разъяснения.
— Буду у вас в три часа.
Держа трубку в руке, я попытался восстановить в памяти ее голос. Интересно, как она выглядит? Голос молодой, но голоса часто бывают обманчивы. С сожалением я повесил трубку.
Утро обошлось без неожиданностей. Я от души позавидовал Джеку Уэйду — у того часто звонил телефон. Очевидно, дела его шли намного лучше, чем у меня. Но теперь, благодаря тремстам долларам таинственного мистера Хардвика, я недели две мог не испытывать финансовых затруднений.
Никто не нанес мне визита, и в два часа дня я спустился в бар пообедать. Сперроу был занят и не надоедал мне вопросами, но я видел, как он места себе не находил от любопытства. Я вышел из бара, чувствуя на себе его укоризненный взгляд. Но мне надо было спешить на Бич-драйв — самый фешенебельный район Пасадена-сити. Здесь, вдалеке от толпы, наводняющей город в летние месяцы, проводили свое время богачи, ушедшие на покой. Я был у особняка Джефферсона в три без нескольких минут. Ворота были распахнуты, как бы ожидая моего приезда. Я проехал к дому по подъездной аллее, окаймленной ухоженными газонами. Дом был большой и старый. К входной двери из мореного дуба вела широкая лестница. Я потянул за цепочку звонка — дверь открылась. На меня, вопросительно подняв брови, смотрел дворецкий.
— Нельсон Райан, — представился я. — Меня ожидают.
Ни слова не говоря, он проводил меня в высокий холл, заставленный тяжелой, темной мебелью. Оттуда мы попали в небольшую комнату со столом, заваленным журналами. Она чем-то напоминала приемную врача. Дворецкий указал мне на одно из кресел и вышел. Минут через десять в комнату вошла молодая женщина лет двадцати восьми — тридцати. У нее были серо-голубые глаза, темные волосы. Ее нельзя было назвать красавицей, но выглядела она привлекательно. Темно-синее платье со строгим вырезом элегантно облегало ее фигуру.
— Простите, что заставила вас ждать, мистер Райан, — сказала она. — Мистер Джефферсон готов вас принять.
— Вы его секретарь? — спросил я, узнав этот чистый голос.
— Да. Меня зовут Джейн Уэст. Я провожу вас.
Мы прошли еще одну комнату, побольше, с множеством книг на полках. Двойные двери вели в сад, где цвели розы. Там в тени деревьев сидел мистер Джон Уилбур Джефферсон в большом кресле на колесиках. Это был высокий худой старик с аристократической внешностью. У него была кожа цвета слоновой кости, серебристые волосы и худые руки с набухшими венами. Услышав шаги, он повернул голову в нашу сторону.
— Мистер Райан, — представила меня секретарша. И, сделав мне знак пройти, ушла.
— Садитесь, — пригласил меня Джефферсон, указывая на плетеное кресло рядом с собой. — Прошу вас говорить громче, я стал плохо слышать. Если хотите, можете курить. Сам я вот уже шесть лет не курю.
Я сел, но курить не стал. Возможно, старик не переносит запаха дыма. Хотя в свое время он наверняка курил сигары.
— Я навел о вас справки, мистер Райан, — сказал он, внимательно рассматривая меня своими светло-карими глазами. У меня сложилось такое впечатление, что он заглянул в мои карманы, исследовал родимое пятно на моем плече и сосчитал купюры в моем бумажнике. — Мне сказали, что вы честны, надежны и к тому же не лишены сообразительности…