Том 18. Лорд Долиш и другие
Шрифт:
Лишившись их общества, он завершил монолог, и вдруг очнулся. Клюшка выпала из его руки. Он увидел Анджелу.
— Ты вернулась? — выговорил он.
— Да, я давно здесь. Он кивнул.
— Случайно не слышала мою речь?
— Слышала.
— Тогда ты знаешь, кто я. Как это говорится?
— Бес в человеческом облике?
— Вот именно. Бес.
— Меня это восхищает.
Он недоверчиво взглянул на нее.
— А не «возмущает»?
— Ничуть. Внушает восторг. Давно пора, чтобы кто-нибудь высказал все тете Лаванде и Космо. Одно плохо, дяди не было. Да знаешь ли ты, что я чуть не расторгла помолвку? Смотреть не могла, как ты пресмыкаешься. Тетю спрашиваешь, ждет ли она озарений или работает регулярно. Про шотландцев в раю слушаешь и смеешься. Космо благодаришь за советы. Как тут не сердиться?
Я счел нужным вставить слово:
— Это все ради вас. Близкие, знаете, люди…
— Да, я поняла.
Уолтер дергался, как щенок, пытающийся проглотить большую кость. Наконец он вступил в беседу.
— Разберемся точно, — сказал он. — Значит, я бес?
— И не из последних.
— Но — тут слушай внимательно — ты ничего против не имеешь?
— Ни в малейшей степени.
— Странно, — сказал Джордж Поттер, подходя к нам. — Обычно девушки их не любят. Мейбл именно так меня назвала, когда я усомнился в том, что она правильно употребляет сельдерей. К счастью, она поняла свою ошибку. Это показывает…
— Сейчас не до того, Поттер, — сказал Уильям и снова повернулся к Анджеле. — Что, если колокола зазвонят… ну, через неделю после следующей пятницы?
— Пускай звонят.
Уолтер обнял ее, как клюшку, одной рукой.
Они постояли, потом она взяла его за руку и увела. А мы с Джорджем Поттером пошли в клуб, выпить апельсинового сока.
СПАТЬ, СПА-АТЬ…
Сирил Грули, младший партнер издательства «Попгуд и Грули» (Нью-Йорк, Медисон-авеню), отрабатывал легкий удар, используя вместо лунки гуттаперчевый стаканчик, но когда вошла Патриция Бинстед, его секретарша, оставил это занятие и крепко обнял ее — не потому, что издатели не могут спокойно видеть красивых девушек, а потому, что она была его невестой. Вернувшись из Райской долины, они собирались зайти в приличную церковь, а там — стать мужем и женой.
— Кто-то пришел? — спросил он, не разжимая объятий. — По делу?
— Да. Попгуда нет, а явился сам Дракула. Очень похож, один к одному. Вообще-то он профессор Пепперидж Фармер. Хочет подписать договор.
— Книги пишет?
— Вот, написал. Называется «Гипноз как способ раскрытия механизмов подсознания» и т. д., и т. п. Попгуд заменил на «Спать, спа-ать…». Говорит, так занятней.
— Несомненно.
— Примешь его?
— Конечно, моя королева.
— Да, Попгуд сказал, аванс — не больше двухсот долларов, — прибавила Патриция.
Через минуту-другую посетитель вошел в кабинет. Вид у него и впрямь был ужасный. Лицо — желтое, мрачное, в морщинах, глаза такие, что не дай Бог увидеть в темноте, да еще в пустынном месте. Но Грули часто общался с авторами и ко многому привык.
— Заходите, — с обычной любезностью сказал он. — Хорошо, что застали. Уезжаю в Райскую долину.
— Поиграть в гольф? — догадался профессор, взглянув на короткую клюшку.
— Да.
— Хорошо играете?
— О, нет! Я печальный и особый случай. В теории знаю все, на практике — мажу.
— Надо низко держать голову.
— Томми Аткинс говорит то же самое, но она как-то не держится.
— Такова жизнь.
— Да, не подарок…
— Если вам угодно так выразиться.
— Угодно. Но перейдем к делу. Мисс Бинстед сообщила, что вы пришли подписать договор. Вот он. Кажется, все в порядке, только мы не оговорили сумму аванса.
— Что предлагаете вы?
— Сто долларов. Издавая такие книги, мы идем на риск. Поскольку в них нет любовной линии, нельзя изобразить на супере полуголую даму, что вызвало бы гневные статьи, которые резко повышают спрос. Кроме того, бумага дорожает, типография повышает цену, переплетчики… Что с вами? Почему вы жестикулируете?
— Есть французская кровь. С материнской стороны.
— Попробуйте сдерживаться. Как-то укачивает.
— Да? Очень интересно. Вижу, у вас закрываются глаза. Вы просто засыпаете! Засыпаете… засыпаете… засыпаете…
Проснулся Сирил часа в два. К счастью, Дракулы уже не было. Странно, подумал он, они ведь не договорились об авансе. Наверное, решили снова встретиться. И, выбросив это из головы, издатель взялся за клюшку, а позже, после ланча, уехал в Райскую долину.
В иллюстрированном буклете об отеле «Рай» прямо говорится, что эта долина — мир мечты, воплощение прекрасного, где широкие просторы, нежные ветерки и так далее даруют измученному горожанину новые силы. Красные шарики его крови плодятся с такой скоростью, что он ощущает je ne sais quoi [57] или, если хотите, bien etre, [58] словно вышел из чистки. Мало того, буквально рядом с отелем можно поиграть в гольф за соответствующую плату.
57
Что-то такое (франц.).
58
Блаженство, радость жизни (франц.).
Буклет не упоминает о том, что место это, сама площадка, поражает своими неудобствами. Соорудил ее один шотландец, видимо — из ненависти к человечеству придавший ей сходство с худшими, что есть на его родине. Привлечь она может игрока с высокими идеалами и неискоренимой тягой к преодолению препятствий. Первый же взгляд на нее вверг Сирила в то состояние, которое в науке именуют «мандраж». Он записался на завтрашний матч, он всегда на них записывался, вспоминая, что однажды сыграл очень хорошо, но мысль о том, что придется действовать при заматерелых мастерах, сама по себе вызывала ощущение, что примерно пятьдесят семь гусениц ползают вниз и вверх по спине. Можно сравнить его с дворнягой, попавшей на собачью выставку.
Утром, в день состязаний, он сидел на террасе без малейшего bien etre, не говоря je ne sais quoi, и вдруг увидел Эгнес Флек.
Познакомился он с ней почти сразу. Узнав, что он издатель, она заговорила о своей книге и спросила, не полистает ли он ее в свободное время. Грули знал по опыту, что корпулентные девицы пишут или слащавую муру, или что-то не совсем печатное. Тем самым, увидев ее, он быстро побежал в бар, а в дверях врезался ни в кого иного, как в профессора, который обрел еще более зловещий вил, поскольку был в шортах, багровой рубахе и панаме с пурпурной лентой.