Том 19. Посмертные претензии
Шрифт:
— Извините меня. Наш человек в Гласс Хаусе услышал новость о том, что застрелили Вейда Кочрана. Звезда телевидения. Вы знаете что-нибудь об этом? Чей, к примеру, этот дом?
— Бабушкин дом, — Дэйв не замедлил шагов. — Только в ее кровати лежал злой волк. — Сел в машину и включил мотор. Он рванул сразу на третьей скорости, а когда выбрался на пустынную дорогу, погнал машину изо всех ее лошадиных сил.
Взглянув через плечо, с удовлетворением отметил, что никто, даже вездесущие репортеры, не заметили его бегства из этого багрового кошмара.
Было бы крайне нежелательно, если бы за ним
22
Домик стоял довольно далеко в темноте, четвертый в неровном ряду одинаковых одноэтажных построек. Ступеньки вели ко входной двери. На окнах были венецианские ставни.
Внутри этого домика не было видно света. Вообще никаких признаков жизни, если не считать звонка телефона, который настойчиво добивался ответа.
Дэйв снова вышел на улицу. Узкая цементная полоска вела куда-то за дом. Он пошел по ней. Блестящий ставень с задней двери дома номер четыре был снят, но застекленная дверь была заперта. Пока его рука была на ручке, телефон угомонился. Дэйв пошел дальше по аллее.
Единственным освещением было бледное отражение на небе огней торгового центра и наиболее оживленных улиц, находящихся в двух кварталах в стороне, но оно все же позволило ему рассмотреть справа от него ряд открытых гаражей-сараев, где стояли машины обитателей домиков.
Он принялся проверять на ощупь состояние моторов, начав с самого крайнего. Тут были машины самых разных марок. Первая, вторая, третья. Холодные. Потом он услышал какие-то неясные звуки. Ага, через два отсека дальше. Маленький старый «санбим» с потрепанным откидным верхом. Едва различимое тиканье и постукивание. Капот двигателя теплый. Дэйв дернул заржавевшую дверь, чиркнул спичкой, наклонился внутрь, чтобы проверить регистрационное удостоверение на ветровом стекле. Да, все правильно. Он погасил спичку.
Закрыв дверцу, он шагнул дальше, наклонился, просунул руку под крыло машины, поскреб ногтем, снова выпрямился и вышел на аллею. Там он поднес ладонь к самым глазам, на ней поблескивали крупинки белого песка. Он снова вернулся к машине и приподнял крышку багажника. Там ничего не было, кроме запасного колеса и инструментов.
Здесь же находилось нечто вроде навеса и кладовки, так что под ними легко помещались машины. В этом отсеке кладовка была заперта на висячий замок.
Он не стал церемониться и решил воспользоваться ломом, прислоненным к стене. Доски почти не сопротивлялись, щеколда вместе с винтами полетела на цементный пол к его ногам.
Дэйв открыл дверь.
При свете спичек увидел связки каких-то журналов, пыльную тирольскую шляпу зеленого цвета и пучок красных перьев на палке, атрибуты какого-то празднества, задубевшую пару мотоциклетных перчаток с дырками на кончиках пальцев, согнутых в таком положении, как будто в них еще были руки, сжимавшие руль, пустые банки из-под эмали, лака, растворителя, связки бывших в употреблении кистей, десятилитровую канистру красного цвета.
И гитару.
Когда он снова подошел к задней стене дома, внутри звонил телефон.
Замок был из тех, которые у владельцев считаются очень надежными, на самом деле открыть их пара пустяков.
Когда он разрешил эту задачу,
— Кто там?
Отступать не было смысла. Справа от него забрезжил неяркий свет.
Дэйв, не колеблясь, пошел на него, угадывая в полумраке очертания плиты, холодильника, кухонной мебели. Перегородка из фанеры, обтянутая дорогой тканью, отделяла столовую от гостиной, где поблескивал хрусталь, а мебель была в чехлах из желтого плюша.
В проходе между стеной и перегородкой стоял Чарлз Норвуд. Без пиджака, без ботинок, без очков, всклокоченные волосы образовали у него венчик над головой. В руке у него тускло поблескивал курносый пистолет двадцать второго калибра.
По его голосу было ясно, что появление Дэйва его потрясло.
— Черт возьми, что это значит?
— Это значит, что вы вообразили, будто Вейд Кочран видел вас в тот вечер, когда вы утопили Джона Оутса. Вы ошиблись, он вас не видел. И вообще никого не видел. Так что убили вы его напрасно.
— Но он же включил фары как раз в тот момент, когда я вышел из-за угла! Голый и мокрый, с меня капала вода. Я шел прямо на свет. Он уехал прежде, чем я…
— Прежде, чем вы успели рассмотреть, кто это был, так? И с тех пор все время ломали себе голову над этим? Не находили места от страха, что он услышит про случившееся здесь в тот вечер и выступит с заявлением, что видел вас. Но вам ничего не удавалось сделать до того момента, когда вчера вечером я пришел в ваш магазин и сообщил вам не только имя этого человека, но и то, что он уже осведомлен об убийстве Джона Оутса. После этого вы не стали терять даром времени, Достали буквально у меня под носом этот пистолет из ящика письменного стола, находившегося всего в четырех футах от меня. А я ничего не понял, хотя и слышал все, что вы делали… Не привлекая к себе внимания, вы выскочили из магазина, сели в машину и поспешили на ранчо Кочрана. Поняв, что полиция теперь уже склонна приписать убийство Джона Оутса ему, вы решили, что для вас «промедление смерти подобно», теперь-то Вейд Кочран не станет молчать… Почему же вы не убили его на ранчо?
— Откуда вы знаете, что я его убил?
— Об этом говорили в последних известиях по радио. Впрочем, для меня это было уже не новостью. Потому что все произошло у моего собственного дома. Он хотел видеть меня. Вовсе не для того, чтобы рассказать о неожиданной встрече с вами. Нет. Просто сообщить, что Питер Оутс не убивал своего отца. Он не мог этого сделать, так как находился в доме Вейда, когда это случилось… Я приехал домой ровно через двадцать минут после того, как вы отбыли оттуда вместе со своим пистолетом.
— Он достаточно большой, чтобы продырявить голову такому человеку, как вы. В скором времени вы убедитесь, — будничным голосом произнес Норвуд, — но не раньше того, как мы с вами побеседуем. Вы проявили чудовищное тупоумие, расследуя это дело. Мне не терпится вам продемонстрировать, как глупо вы себя вели, прежде чем я застрелю вас «по ошибке», ведь вы незаконно проникли в мой дом.
— Но только не из этого оружия, — сказал Дэйв. — Его вам нужно выбросить куда-нибудь подальше и забыть о его существовании. Вы же не хотите, чтобы полиция сравнила пули и увязала их с вашей опасной игрушкой?