Том 2. Драматические произведения

Толстой Алексей Константинович

Голубь

Дорогой, Князь-батюшка, веревки перетер, А на плоту, на Красной переправе, Сшиб двух стрельцов, с повозки прыгнул в воду И вплавь утек!

Кн. Иван Петрович

Ты вовремя вернулся! Сегодня же с Красильниковым ты, И с этими другими молодцами, Торговых вы подымете людей!

Красильников

Уж положись на нас, князь-государь! Все

поголовно встанем на Бориса!

Кн. Иван Петрович

Лишь смеркнется, готовы будьте все; Когда ж раздастся выстрел из царь-пушки — Входите в Кремль.

(К дворецкому)

Федюк, подай стопу! Во здравье всем!

(Отпивает и передает купцам.)

Купцы

Князь-батюшка! Ты нам Родной отец! Тобою лишь стоим! Дай господи тебе сломить Бориса — И да живет Димитрий-царь!

Кн. Иван Петрович

Аминь!

Купцы уходят.

(Ко Мстиславскому)

Ты, князь, сейчас же выбери надежных Пятьсот жильцов. Пусть крест они целуют Царю Димитрию; когда ж стемнеет, Веди их в Кремль. Я с князь Васильем вместе Меж тем схвачу Бориса на дому.

Кн. Василий Шуйский

Эй, дядюшка! Ты знаешь, я не трус, Опасного я не боюся дела — Но все ж подумай лучше!

Кн. Иван Петрович

Много думать — От дела отказаться. Нам теперь Уж нечего раскидывать умами — И ясен путь открылся перед нами!

Дом Годунова

Годунов в волнении ходит взад и вперед. Клешнин стоит, прислонясь к печи.

Годунов

Я отрешен! Сам Федор словно нудит Меня свершить, чего б я не хотел! Нагие ждут давно моей опалы, И весть о ней им дерзости придаст. Они теперь на все решатся. Дмитрий Им словно стяг, вкруг коего сбирают Они врагов, и царских и моих. Того и жди: из Углича пожаром Мятеж и смуты вспыхнут. Битяговский — Мне на него рассчитывать нельзя — Меня продаст он, если не приставлю За ним смотреть еще кого-нибудь. Я принужден — я не могу иначе — Меня теснят…

(к Клешнину)

Ты хорошо ли знаешь Ту женщину?

Клешнин

На все пригодна руки! Гадальщица, лекарка, сваха, сводня, Усердна к богу, с чертом не в разладе — Единым словом: баба хоть куда! Она уж здесь. Звать, что ль, к тебе?

Годунов

Не нужно. Ты скажешь ей, чтобы она блюла Царевича, а паче примечала б, Что говорят Нагие. Как царя Оставил ты?

Клешнин

Над кипой тех бумаг, Которые отнесть ему велел ты; То лоб потрет, то за ухом почешет, И ничего, сердечный, не поймет!

Годунов

Не выдержит.

(Задумывается.)

Мне все на ум приходит, Что в оный день, когда царя Ивана Постигла смерть, предсказано мне было. Оно теперь свершается: помеха Моя во всем, вредитель мой и враг — Он в Угличе…

(Опомнившись.)

Скажи ей, чтоб она Блюла царевича!

Клешнин

А посмотреть Ее не хочешь, батюшка?

Годунов

Не нужно!

(Про себя.)

«Слаб, но могуч — безвинен, но виновен — Сам и не сам — потом — убит!»

(к Клешнину.)

Скажи ей, Чтобы она царевича блюла!

(Уходит.)

Клешнин

(один)

Чтобы блюла! Гм! Нешто я не знаю, Чего б хотелось милости твоей? Пожалуй — что ж! Грех на душу возьму! Я не брюзглив — не белоручка я! Пока он жив, от Шуйских и Нагих Не будет нам покоя. Вишь, как крылья Подрезали! Не ждал я этой рыси От Федора Иваныча! Конечно, Не выдержит — а если между тем Случится что?

(Отворяет дверь.)

Сударыня, войди!

Волохова

(входит с просвирой в руках)

Благослови, владычица святая! Поклон тебе, боярин, принесла От Трех святителей, просвирку вот Там вынула во здравие твое!

Клешнин

(ласково)

Садись сюда, голубушка, спасибо! Тебе сказали, для чего послал Я за тобой?

Волохова

(садясь)

Сказали, государь, Сказали, свет: боярин Годунов Сменяет, мол, царевичеву мамку, Меня ж к нему приставить указал. Уж будь спокоен! Пуще ока стану Его беречь; и ночи не досплю, И куса не доем, а уж дитятю Я соблюду!

Клешнин

Бывала в мамках ты?

Волохова