Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф
Шрифт:
Иван Иванович грустно закрыл «просто „Ниву“» и вздохнул:
— Нет. Мы с ними говорим на разных языках. Они даже не знают, что такое кулич. И это называется воспитание!
Звонили колокола.
1924
Бородатый малютка *
Год тому назад, приступая к изданию еженедельного иллюстрированного журнала, редактор
Редактора обуревали благие порывы, и он смотрел на мир широко раскрытыми, детскими голубыми глазами.
Помнится мне, этот нежный молодой человек, щедро оделив всех сотрудников авансами, задушевно сказал:
— Да, друзья мои! Перед нами стоит большая и трудная задача. Нам с вами предстоит создать еженедельный иллюстрированный советский журнал для массового чтения. Ничего не поделаешь. По нэпу жить — по нэпу и выть, хе-хе!..
Сотрудники одобрительно закивали головами.
— Но, дорогие мои товарищи, прошу обратить особенное внимание, что журнал у нас должен быть все-таки советский… красный, если так можно выразиться. А поэтому — ни-ни! Вы меня понимаете? Никаких двухголовых телят! Никаких сенсационных близнецов! Новый, советский, красный быт — вот что должно служить для нас неиссякающим материалом. А то что же это? Принесут портрет собаки, которая курит папиросы и читает вечернюю газету, и потом печатают вышеупомянутую собаку в четырехстах тысячах экземпляров. К черту собаку, которая читает газету!
— К черту! Собаку! Которая! Читает! Газету!! — хором подхватили сотрудники, отправляясь в пивную.
Это было год тому назад.
Раздался телефонный звонок. Редактор схватил трубку и через минуту покрылся очень красивыми розовыми пятнами.
— Слушайте! — закричал он. — Слушайте все! Появился младенец! С бородой! И с усами! Это же нечто феерическое! Фотографа! Его нет? Послать за фотографом автомобиль!
Через четверть часа в редакцию вошел фотограф.
— Поезжайте! — задыхаясь, сказал редактор. — Поезжайте поскорее! Поезжайте снимать малютку, у которого есть борода и усы. Сенсация! Сенсация! Клянусь бородой малютки, что мы подымем тираж вдвое. Главное только, чтобы наши конкуренты не успели перехватить у нас бородатого малютку.
— Не беспокойтесь, — сказал фотограф. — Мы выходим в среду, а они — в субботу. Малютка будет наш. Мы первые покажем миру бакенбарды малютки.
Но те, которые выходили в субботу, были тоже не лыком шиты.
Впрочем, об этом мы узнаем своевременно.
На следующий день редактор пришел в редакцию раньше всех.
— Фотограф есть? — спросил он секретаря.
— Не приходил.
Редактор нетерпеливо закурил и, чтобы скрасить время ожидания, позвонил к тем, которые выходили
— Алло! Вы ничего не знаете?
— А что такое? — наивно удивился редактор тех.
— Младенец-то с бородой, а?
— Нет, а что такое?
— И с усами. Младенец.
— Ну да. Так в чем же дело?
— Портретик будете печатать?
— Будем. Отчего же.
— В субботку, значит?
— Разумеется, в субботу. Нам не к спеху.
— А мы — в среду… хи-хи!
— В час добрый!
Редактор повесил трубку.
— Ишь ты! «Мы, говорит, не торопимся». А сам небось лопается от зависти. Шутка ли! Младенец с бородой! Раз в тысячу лет бывает!
Вошел фотограф.
— Ну что? Как? Показывайте!
Фотограф пожал плечами:
— Да ничего особенного. Во-первых, ему не два года, а пять. А во-вторых, у него никакой бороды нет. И усов тоже. И бакенбардов нету тоже. Пожалуйста!
Фотограф протянул редактору карточку.
— Гм… Странно… Мальчик как мальчик. Ничего особенного. Жалко. Очень жалко.
— Я же говорил, — сказал фотограф, — некуда было и торопиться. И мальчику только беспокойство. Все время его снимают. Как раз передо мной его снимал фотограф этих самых, которые выходят в субботу. Такой нахальный блондин. Верите ли, целый час его снимал. Никого в комнату не впускал.
Редактор хмуро посмотрел на карточку малютки.
— Тут что-то не так, — сказал он мрачно. — Мне Подражанский лично звонил по телефону, и я не мог ошибиться. Говорят, большая черная борода. И усы… тоже черные… большие… Опять же бакенбарды… Не понимаю.
Редактор тревожно взялся за телефонную трубку.
— Алло! Так, значит, вы говорите, что помещаете в субботу портрет феноменального малютки?
— Помещаем.
— Который с бородой и с усами?
— Да… И с бакенбардами… Помещаем. А что такое?
— Гм… И у вас есть карточка? С усами и с бородой?
— Как же! И с бакенбардами. Есть.
Редактор похолодел.
— А почему же, — пролепетал он, — у меня… мальчик без усов… и без бороды… и без бакенбардов?
— А это потому, что наш фотограф лучше вашего.
— Что вы этим хотите сказать?.. Алло! Алло!! Черт возьми! Повесил трубку. Негодяй!!
Редактор забегал по кабинету и остановился перед фотографом.
— Берите автомобиль. Поезжайте. Выясните. Но если окажется, что они ему приклеили бороду, то я составлю протокол и пригвозжу их к позорному столбу, то есть пригвоздю… Поезжайте!
Редактор метался по кабинету, как тигр. Через час приехал фотограф.
— Ну? Что?
Фотограф, пошатываясь, подошел к стулу и грузно сел. Он был бледен, как свежий труп.
— Выяснили?
— В-выяснил, — махнул рукой фотограф и зарыдал.
— Да говорите же! Не тяните! Фу! Приклеили бороду?