Том 2. Рассказы 60-х годов
Шрифт:
Молчат.
Женщина, склонив голову, постегивает концом вожжей по своему сапогу. Думает о чем-то.
Ехали со станции уже часа два. Поговорили о здешних краях, о том о сем… И замолчали.
Рослый гнедой мерин бежит ровной неторопкой рысью. Фыркает, звякает удилами… Женщина время от времени поднимает голову, дергает вожжами и говорит лениво:
– Но-о!.. Уснул?
Гнедко косит назад фиолетовым глазом, навостряет ухо, но рыси не прибавляет. Женщина опять склоняет голову и похлестывает по голенищу сапога
С неба льются мелко витые серебристые трели жаворонков. В горячем воздухе висит несмолкаемый сухой стрекот кузнечиков. Вокруг – в лесу, в поле – покой. Покой и горячая истома на всем.
Мужчина сел, бросил окурок на дорогу, закурил новую.
– О чем думаете? – спросил он.
– Так. Ни о чем, – негромко ответила женщина, продолжая постегивать вожжами по сапогу.
Мужчина откинул с высокого красивого лба льняную прядь волос, сел рядом с женщиной. Она посмотрела на него. Глаза у нее серые, ясные.
– А жаркий денек. Я не предполагал, что у вас такая жара бывает. Сибирь все-таки.
– Бывает, – отозвалась женщина и дернула вожжи. Мужчина глубоко затянулся… Над головой его колыхнулось тонкое синее облачко и растаяло.
– А вы что, специально встречать на вокзал ездите?
– Нет, мы врачиху свою ждали, а она чего-то не приехала. – Женщина опять повернулась к попутчику.
Тот поспешно отвел от нее глаза… Потянулся, сказал с чувством:
– А вообще хорошо тут у вас! Благодать!
– Хорошо, – просто согласилась женщина и посмотрела далеко в поле.
– Только скучно, наверно? А? – Мужчина улыбнулся.
– Кому как. Нам не скучно. Чего скучать?
– Так уж не скучно? – Мужчина все улыбался.
Женщина шевельнула покатыми плечами.
– Нет.
– Ну, как же нет!
Женщина посмотрела на него, непонятно усмехнулась и снова принялась было постегивать вожжами по сапогу.
– У вас муж-то есть? – спросил вдруг мужчина.
Женщина оглянулась.
– Нету. А что?
– Да так. Я почему-то так и подумал.
Женщина прищурила в усмешке ясные глаза – они стали хитрые. Яркие, по-девичьи сочные губы ее чуть приоткрылись, чуть приспустились уголками книзу.
– Почему же?
– Не знаю. Угадал, и все. Разошлись?
– Ну, допустим.
– Из-за чего?
Женщина отвернулась. Ей не хотелось говорить об этом.
– Так, – сказала она. – Из-за дела.
– М-да… – Мужчина опять поправил волосы. – Бывает.
Некоторое время молчали.
– Ну и как же теперь? – спросил мужчина.
– Что?
– Как… жизнь-то вообще?
Женщина, не оборачиваясь к нему, усмехнулась.
– Ничего.
– Ничего – это, знаете, пустое место. – Мужчина засмеялся. – Ничего – это ничего.
– Господи!.. – Женщина качнула головой и посмотрела в глаза мужчине.
Тот перестал смеяться… Какое-то время смотрели друг на друга – один пытливо, другая с дурашливым удивлением. И вдруг засмеялись. У женщины в серых глазах заискрились крохотные, горячие огоньки.
– Чего вы смеетесь, а?.. Нет, вы скажите!.. Чего вы?.. – показывая на женщину пальцем, спрашивал мужчина и сам радостно смеялся.
– Смешинка в рот попала. – Женщина отвернулась и вытерла платком глаза. И уже серьезно спросила: – Вы зачем к нам? Уполномоченный, что ли?
Мужчине жалко было, что они перестали смеяться. Он бы посмеялся еще.
– Художник я, – сказал он. – На натуру еду. Рисовать.
Женщина с интересом посмотрела на него.
– Что? – спросил художник.
– Ничего. У нас в клубе тоже художник есть.
– Да?.. – Художник не нашел, что сказать о том художнике, который у них в клубе, кивнул головой. – Художников много.
– А вы кого рисуете?
– А все. Тебя… вас могу. Хотите?
Женщина улыбнулась.
– Ну, меня-то… чего меня? А вот у нас виды шибко хорошие есть. На реке. Иной раз придешь по воду утром и глаз не отведешь – до того красиво! Сама думала: вот бы нарисовать.
– Не пробовала?
– Да уж… Вы правда, посмотрите те места. Только рано надо. А скажите: рисовать учат, что ли, или это уж с рожденья в человеке заложено?
– И с рожденья, и учат… Учиться долго надо… – Художнику не хотелось говорить об этом. – Ты вот расскажи лучше, как ты живешь? – Он вдруг спрыгнул с телеги, пошел рядом. Улыбался, смотрел на женщину. – А? Как ты живешь вот в этом раю?! – Он раскинул руки, оглянулся кругом.
Женщина улыбалась тоже.
– Хорошо живу.
Мужчина вздохнул всей грудью… Отбежал в сторону, сорвал несколько пыльных теплых цветков, догнал телегу, подал цветы женщине. Та приняла их с благодарной улыбкой.
– Кукушкины слезки называются, – сказала она, бережно складывая цветы в букетик. – Нету ей своего гнездышка, она плачет. Где слезинка упадет, там цветок вырастет.
– Нравятся? – Художник прыгнул на телегу. Прыгая, задел рукой сгиб колена женщины, метнул в ее сторону быстрый взгляд…
Женщина поправила юбку и продолжала складывать букетик. На короткое мгновение в глазах художника встала картина: здоровая, красивая, спокойная женщина бережно складывает маленький букет из нежно-голубых скорбных цветов – кукушкины слезки. Но властное сильное чувство, как горячая волна, окатило его с головой… Картина пропала. Все в мире, вокруг, представилось вдруг ярким, скоропреходящим, смертным.