Том 20. Дни печали мисс Халагген

Чейз Джеймс Хедли

Трентом с горечью рассмеялся.

— Если бы. Но Гомслей на удивление честный малый. Старушка в него влюбилась, и Гомслей не сдал позиций. Вчера вечером она увезла беднягу в своем автомобиле на прогулку. В укромном месте попробовала его изнасиловать, но маленький негодяй сбежал.

Толстое лицо Мендетты слегка прояснилось.

— Ну и что? За это нельзя арестовать. Господи! Представляю эту старуху! От нее каждого вырвет!

— Но ты не знаешь, что она выкинула. Польсену она заявила, что это Гомслей пытался ее изнасиловать, и она насмерть

отстаивала свою честь. Что ты на это скажешь?

— Она сумасшедшая! Надеюсь, Польсен не дал себя провести подобными сказками?

— Ты так думаешь? В настоящий момент Польсен развил бурную деятельность, обратился к прокурору, в полицию. Он-то, может, и не верит, но находится у жены под каблуком. Без шуток, Таоси, он попробует прикрыть нас.

Мендетта жестко усмехнулся.

— Пусть попробует. Какое нам дело до его сумасшедшей старухи. У него против нас ничего нет и не будет.

— Ты плохо знаешь Польсена. Он напустит на нас своих репортеров, чтобы те раскопали что-нибудь, а уж потом обольет грязью через свою газетенку.

Мендетта задумался.

— Может быть, ты и прав, но пока я жив, этого не будет. Придется сказать старому хрычу пару слов. Думаю, надо отдать ему Гомслея, если он оставит нас в покое.

— Ты сделаешь это, — Грентом несколько успокоился. — Но не откладывай дело в долгий ящик.

— Я же сказал, беру все на себя, — Мендетта раздраженно бросил трубку на рычаг.

Из ванной вышла Джейн. Она была чертовски обворожительна в шелковом пеньюаре. Высокая, стройная, с широкими бедрами и тонкой талией, она производила впечатление.

— Кто это был? — спросила она.

— Грентом, — не вдаваясь в подробности, ответил Мендетта, заботливо складывая карты в футляр. У него не было больше желания раскладывать пасьянс.

— Чего это он так поздно? Время за полночь, — удивленно сказала она, бросив взгляд на часы.

Мендетта сделал глоток виски и согласно кивнул.

— Знаю. Иди спать. Я скоро приду.

Она отвернулась, чтобы он не заметил ее враждебного взгляда.

— Опять неприятности?

— Неприятности были и будут, — Мендетта погасил сигару. — Для того я и живу, чтобы их устранять.

Поднявшись, он похлопал ее по округлому бедру.

— Иди в постель. Я не заставлю себя ждать.

— Таоси, мне нужно знать, — сказала она настойчиво. — Это связано с клубом?

В его глазах сверкнул гнев.

— Все в порядке. И вообще, это мое дело! — он подтолкнул ее к дверям спальни. — Давай в постель! — приказал он, хлопнув Джейн по мягкой части тела.

Джейн прошла через спальню, отодвинула занавески на окне и посмотрела на улицу. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. Если бы Мендетта в эту минуту мог видеть выражение ее лица, он бы не на шутку забеспокоился. Грубый, бесцеремонный, никогда не считающийся с ее чувствами, он сам рыл себе могилу…

Равен не торопясь пересек улицу, направляясь к дому. У самого подъезда он остановился и, наклонившись, сделал вид, что завязывает шнурок. Его шляпа была надвинута на глаза, и никому не пришло бы в голову, что в это время он внимательно осматривает подъезд. Предосторожность не была излишней: в тени, почти сливаясь со стеной, стоял человек в черном. Человек, держа руки в карманах, проводил Равена, притворявшегося слегка подвыпившим, равнодушным взглядом.

Равен свернул за угол дома, приближаясь ко второму входу. На этот раз он предусмотрительно держался в тени. И во втором подъезде дежурил человек, одетый во все черное.

Итак, войти в дом не так просто. Следовало иметь в виду и то, что, помимо телохранителей в подъезде, Мендетта мог держать одного-двух громил и внутри дома.

В бессильной ярости Равен заскрипел зубами Мендетта все равно не ускользнет от него. Расплата с ним — вопрос времени.

Глава 4

1 час 40 минут. 3 июля

Джек пришел в клуб «Двадцать девять» за двадцать минут до закрытия. Там еще вовсю танцевали и крепко пили. Бармен бросил на него оценивающий взгляд и тут же надавил ногой кнопку звонка, оповещавшего о прибытии нежелательного клиента. Джеку же он адресовал профессиональную улыбку и осведомился, что тот будет пить. Джек заказал пиво.

Буквально через минуту, весь в поту, в бар зашел Генри Перминджер. Он заказал двойное виски и, казалось, был в восторге, что видит Джека.

— Привет, старина! Ты пьешь пиво? — деланно удивился он. — Знаешь, это неподходящее питье для такого клуба, как «Двадцать девять».

— Что делать, — вздохнул Джек, пожимая руку Генри. — Мы, журналисты, не можем похвастать приличным заработком. Как твой гараж? Дела идут в гору?

Генри сокрушенно покачал головой.

— Увы. Слишком большая конкуренция. Без шуток, старина, я едва свожу концы с концами.

Джек закусил губу. Все эти типы, по их словам, едва сводят концы с концами, но почему-то всегда просиживают в таких фешенебельных заведениях, как клуб «Двадцать девять», где за вечер запросто выбрасывают его недельное жалованье. Генри не был исключением.

— Недавно я встретил твоего шефа, — жизнерадостно продолжал Генри. — Боже, что у него за машина! Давно пора купить новую.

Джек пожал плечами.

— Все стареет. И сам Польсен постарел, и его машина тоже. Может быть, он сохраняет ее из сентиментальных воспоминаний.

— Глупости! Ты бы шепнул ему словечко, а уж я подберу машину, соответствующую его положению. Видишь ли, я никак не могу к нему подступиться.

Джек пообещал при первой же возможности выполнить просьбу.

— И еще меня интересует Мендетта. Знаешь, у меня в гараже в настоящее время есть даже грузовики. Хочу убедить Грентома дать мне необходимые рекомендации. Правда, он пока тянет, видимо, я мало ему пообещал. Придется увеличить процент от сделки…

— Трентом знаком с Мендеттой? — спросил внезапно заинтересовавшийся Джек.