Том 3. Лорд Аффенхем и другие
Шрифт:
— Конечно.
— Да, да.
— Эта баба его доведет! Он лелеет свою ветчину, как… что это лелеют?
— Кто?
— Ну вообще. А да! Зеницу ока. С нее он начал, вся остальная еда для него… тьфу! Не в духе! Ты уж скажешь! Ха-ха!
Именно в такие минуты женщина уподобляется ангелу.
— Ничего, — сказала Салли, — ты его успокой.
— Да?
— Конечно.
— Ха-ха! Нет уж, я к нему не поеду.
— Что ты говоришь!
— То. Лучше встретиться с раненой пумой.
— Не такой уж он страшный.
— Такой. Ты его не видела.
— Видела, на обертке. Там всюду его портрет. По-моему,
— Милый?
— Да.
— МИЛЫЙ?! А брови?
— Мне понравились.
— Что ж, дело твое. Ты к нему и поезжай.
— Хорошо, — согласилась Салли, — с удовольствием.
Лорд Холбтон очень удивился, совет его был риторическим, точнее — сатирическим. На секунду ему стало стыдно. Такое хрупкое создание перед этим зверем из Откровения… [29] Но стыд мгновенно исчез, сменившись радостью. Если уж кому-то суждено переплыть Ниагару, лучше, чтобы это был не он, не лорд Холбтон.
29
Откровение — речь идет об «Откровении Иоанна Богослова», то есть Апокалипсисе.
— Ты серьезно?
— Да.
— Прямо так и поедешь?
— Конечно.
— А брови?
— Ну и Боге ними.
— Постарайся ее опередить.
— У нее «роллс-ройс».
— Да, правда. Что ж, будем надеяться.
— Будем.
— Ах, если бы она взяла омлет! Видимо, такова жизнь.
— Вполне возможно, — опять согласилась Салли.
Глава II
Владения людей, [30] при одном только имени которых всякий лондонец, не утративший совести, благоговейно поднимет шляпу, расположены неподалеку от Риджент-стрит. Это целый остров или, вернее, храм. Пройдя вращающуюся дверь, мы попадаем в огромный собор и видим прославленные яства. Вот — пирожные и пирожки; вот — фрукты; вот — супы и соусы; вот — варенье и джемы, икра и мясные консервы. У ветчины, зеницы ока, — свое святилище.
30
Владения людей… — Вудхауз изображает знаменитый магазин «Фортнем & Мэйсон».
Почти все дела здесь ведут по телефону, и мы не обнаружим той суеты, которая царит в обычных лавках. Когда Джос Уэзерби, придя на службу, стал пробираться между грудами яств ой увидел двух герцогинь, глотающих слюну, и штуки три графов, облизывающих губы.
Длинный и веселый художник служил у Даффа & Троттера в отделе рекламы и нимало этим не тяготился, быть может потому, что вкусно ел, крепко спал, не ведал болезней, чем отличался от хозяина, которого терзал жулудочно-кишечный тракт.
Направляясь в кабинет страдальца, Джос миновал «Фрукты-овощи» и, несмотря на папку под мышкой, ухитрился схватить большую кисть винограда. Последнюю ягоду он доедал, поравнявшись с кабинкой, где обитала Дафна Хезелтайн, секретарь хозяина.
— Привет, недомерок! — учтиво сказал он. — Доброе утро.
— Добрый вечер, — ответила языкастая Дафна. —
— Что поделаешь, проспал. Повели меня вчера в одно место. Не волнуйтесь, я кое-что выиграл
— Все фрукты хапаете? Говорил вам босс…
— Ничего, он не видел. Это я машинально.
— Идите, идите, он ждет. Сердитый — ужас! Что-то съел.
— Вот бедняга! Меня он ругать не будет. Как-никак, я его спас. Не слышали? Он тонул в Америке. Смотрите в щелку, он просто расцветет.
Однако хозяин не расцвел, ибо его не было. Пришлось постучать по столу массивным пресс-папье и крикнуть: «Э-ге-гей!», чтобы он вернулся с балкона, где безуспешно лечил желудок глубоким дыханием.
— А, вот и вы! — обрадовался Джос. — Привет, привет.
— Явились! — сказал хозяин, не разделяя его радости.
Глава фирмы, в юности — истинный атлет, неплохо метавший молот, с годами расплылся, но сейчас, судя по взгляду, с удовольствием метнул бы в Джоса пресс-папье. Пресловутые брови грозно сдвинулись; Джос, обладавший нервами мула, это вынес.
— Вы опоздали! — загрохотал хозяин.
— Ну, не особенно.
— Что?!
— Это вам кажется. Понимаете, когда очень ждешь, время замедляется. Страдаешь, считаешь минуты, вслушиваешься в шаги… Легко ли? Судя по слухам, вам опять нездоровится. Сочувствую, Дж. Б., сочувствую.
— На целый час!
— Что поделаешь, проспал. Я только что говорил дивной Дафне, что меня соблазнили. Ввязался в игру, изничтожил противников, как огонь поядающий. [31] Придет время, будете мной гордиться.
— Вы еще и в карты режетесь?
— Бывает, бывает. Ну, к делу. Вот новые рисунки. Не понравятся ли?
— Нет.
— Вы же их не видели!
— Мне и незачем.
Художник взглянул на него. Он любил хозяина, но сейчас склонялся к мысли, что хорошо бы стукнуть его все тем же пресс-папье.
31
Огонь поядающий. — См. Библия, Евр., 12:29, и соответствующие места Ветхого Завета.
— Знаете, Дж. Б., — сказал он, — когда вас найдут на полу, с богато инкрустированным кинжалом в области подреберья, многих заподозрят. Ох, многих!..
— Знаете, Джос, — отвечал хозяин, — вы все наглее и наглее. Если так пойдет, выгоню.
— Ну что вы! Я вас спас.
— Очень жаль. Да? — обратился он к секретарше.
— К вам пришли, сэр. Какая-то дама.
— Под вуалью, — прибавил Джос, — окутанная тяжким, таинственным запахом. Ходят и ходят…
— Вы не заткнетесь? — спросил хозяин.
— Заткнусь, если нужно.
— Фамилию сказала?
— Да. Леди Чевендер.
— Чевендер… — протянул Джос. — Есть такая леди. Интересно, та это или не та? Пусть идет.
— Ни в коем случае! — заорал хозяин, словно раненый тюлень. — Почему вы распоряжаетесь? Меня нет! Я ушел!
— Хорошо, сэр. Джос опять удивился.
— Не понимаю, — сказал он. — Если это моя леди Чевендер, она вам понравится. Хорошая тетка, что там — из самых лучших. Я ее писал.
Тут вернулась Дафна.
— Ничего не получается, сэр. Идет сюда. Хозяин заметался, крича: