Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения
Шрифт:
Мужчина, появившийся откуда-то сзади, подошел к окну.
— Это ты, Эдит? — спросил он. — А я тебя не заметил. Почему ты сидишь в темноте?
— Смотрю на ярмарку, — равнодушно отозвалась дама.
— Да что ты? По-моему, одно безобразие — шум, крик! И когда только прекратится эта несносная канитель!
— А мне нравится.
— Что ж, о вкусах не спорят.
Из вежливости он с минуту постоял у окна, затем вышел из комнаты.
Вскоре миссис Харнхем позвонила.
— Анна еще не возвращалась? — спросила она у служанки.
— Нет, мэм.
— Ей давно пора быть дома. Я отпустила ее всего на десять минут.
— Может, пойти поискать ее, мэм? — живо отозвалась служанка.
— Нет,
Однако, когда служанка удалилась, миссис Харнхем встала, прошла в свою комнату, надела плащ, шляпу и спустилась вниз к мужу.
— Я хочу посмотреть ярмарку, а заодно поискать Анну, — сказала она. — Я за нее отвечаю и должна следить, чтобы с нею ничего не случилось. Ей уже давно пора вернуться. Ты пойдешь со мной?
— Ничего с ней не сделается. Я видел ее на карусели, она болтала со своим молодым человеком. Впрочем, если хочешь, я пойду, хотя я предпочел бы уйти куда-нибудь совсем в другую сторону.
— Ну что ж, ступай, если хочешь. Я пойду одна. Выйдя из дому, она смешалась с толпой, запрудившей площадь, и вскоре увидела Анну верхом на вертящемся коне. Как только карусель остановилась и Анна спрыгнула наземь, миссис Харнхем подошла поближе и строго сказала:
— Анна, как можно быть такой непослушной? Я ведь отпустила тебя всего на десять минут.
Анна не знала, что отвечать, и молодой человек, отошедший было в сторону, поспешил к ней на помощь.
— Пожалуйста, не сердитесь на нее, — вежливо сказал он. — Это я виноват, что она задержалась. Она была такая хорошенькая верхом на этой лошадке, что я уговорил ее прокатиться еще раз. Уверяю вас, ничего плохого тут с ней быть не может.
— В таком случае оставляю ее на ваше попечение, — сказала миссис Харнхем, поворачиваясь, чтобы идти обратно.
Однако ей не сразу удалось уйти. Что-то позади привлекло внимание толпы, все устремились туда, и супругу виноторговца так крепко прижали к новому знакомцу Анны, что она не могла двинуться с места. Лица их оказались совсем рядом, и она, так же как и Анна, чувствовала на своей щеке дыхание молодого человека. Им оставалось только улыбнуться этому досадному происшествию, но ни один из них не произнес ни слова, и все трое ждали, что будет дальше. Вдруг миссис Харнхем почувствовала, что ее пальцы сжимает чья-то мужская рука, и по лицу юноши поняла, что это его рука, но она поняла также и то, что он думает, будто держит руку Анны. Вряд ли она могла бы объяснить, что помешало ей рассеять это недоразумение. Не удовлетворившись одним пожатием, молодой человек шутливо просунул два пальца ей в перчатку и стал гладить ее ладонь. Наконец толпа начала редеть, но прошло еще несколько минут, прежде чем миссис Харнхем смогла уйти.
«Интересно, как это они познакомились? — размышляла она, уходя. — Анна, право же, слишком вольно себя держит, а он безнравственный, но очень милый».
Слегка взволнованная поведением и голосом незнакомца, а также нежным пожатием его руки, она, вместо того, чтобы идти домой, повернула обратно, спряталась в укромный уголок и стала следить за юной парой. В сущности, подумала миссис Харнхем (почти столь же легко поддающаяся чувству, как и сама Анна), вполне простительно, что Анна поощряет его ухаживания. В конце концов неважно, как она познакомилась с ним. Ведь он такой благовоспитанный, и притом такой обаятельный, и глаза у него такие красивые. При мысли о том, что он на несколько лет моложе ее, миссис Харнхем почему-то вздохнула.
Наконец парочка покинула карусель, и миссис Харнхем услышала, как молодой человек сказал, что проводит Анну до дому. Итак, Анна нашла себе поклонника и, по-видимому, весьма преданного. Он очень заинтересовал миссис Харнхем. Подойдя к дому виноторговца — в это время там было уже довольно пустынно — они постояли минуту-другую в темноте возле стены, где их не было видно, а потом разошлись. Анна направилась к дверям, а молодой человек вернулся обратно на площадь.
— Анна, — сказала миссис Харнхем, подходя к дому, — я все время смотрела на тебя. Мне, право, кажется, что этот молодой человек поцеловал тебя на прощанье.
— Да видите ли, — смущенно забормотала Анна, — он сказал, что если мне все равно… мне ведь от этого вреда не будет, а ему будет очень приятно.
— Так я и знала! Но ведь ты только сегодня с ним познакомилась?
— Да, мэм.
— И ты, конечно, сказала ему, как тебя зовут и кто ты такая?
— Он меня спросил.
— Однако о себе он ничего не рассказал?
— А вот- и рассказал! — с торжеством вскричала Анна. Он Чарльз Брэдфорд из Лондона.
— Если он порядочный человек, я, разумеется, не имею ничего против этого знакомства, — заметила хозяйка Анны, вопреки всем своим принципам расположенная в пользу молодого человека. — Впрочем, если он попытается встретиться с тобой снова, придется еще подумать. И откуда в тебе такая прыть — только месяц, как приехала в Мелчестер, никогда в жизни не видела мужчины в городском костюме и, смотрите пожалуйста — ухитрилась увлечь молодого лондонца!
— Я его не увлекала. У меня и в мыслях не было, — смущенно проговорила Анна.
Войдя в дом и оставшись в одиночестве, миссис Харнхем подумала, каким благовоспитанным и благородным молодым человеком казался спутник Анны. Нежное прикосновение его руки глубоко взволновало ее, и она никак не могла понять, чем привлекла его простушка Анна.
На следующее утро Эдит Харнхем, по обыкновению, отправилась в Мелчестерский собор. Войдя в церковную ограду, она сквозь туман снова увидела того, кто накануне вечером так поразил ее воображение. Он задумчиво разглядывал уходящую ввысь громаду нефа. Потом, когда Эдит уселась, он тоже вошел в церковь и сел через проход от нее.
Молодой человек не обращал особенного внимания на миссис Харнхем, она же не сводила с него глаз и все больше дивилась — что могло привлечь его к неотесанной деревенской девушке? Подобно своей служанке, хозяйка имела весьма смутное представление о молодых людях нашего века. В противном случае она удивлялась бы гораздо меньше. Рэй посидел немного, оглядываясь по сторонам, потом, не дожидаясь конца службы, внезапно встал и ушел, и миссис Харнхем — одинокая впечатлительная женщина — утратила всякий интерес к хвале, возносимой Иисусу. О, зачем она не вышла замуж за какого-нибудь жителя Лондона, постигшего все тонкости любви — вот хотя бы как этот юноша, который по ошибке погладил ее руку?
III
Дело, назначенное к слушанию в мелчестерском суде, было несложное, и разбор его занял всего несколько часов; в выездной сессии в Кэстербридже, главном городе соседнего графства, тоже входящего в Западный судебный округ, Рэй не участвовал и поэтому туда не поехал. В третьем городе открытие сессии было назначено на следующий понедельник, а разбор дел начинался во вторник утром. Естественный порядок вещей требовал, чтобы Рэй прибыл туда в понедельник вечером; но жители этого города увидели его развевающуюся мантию и болтающуюся за спиной косицу белого парика, завитого ярусами по лучшим образцам ассирийских барельефов, только в среду, когда, выйдя из своей квартиры, он торопливо зашагал по Хайстрит. Однако, хоть Рэй и вошел в здание суда, делать ему там было нечего. Усевшись за судейский стол, покрытый синим сукном, он чинил перья, а мысли его витали где-то очень далеко от разбираемого дела. Вспоминая свои необдуманные поступки, на которые еще неделю назад вовсе не считал себя способным, он испытывал глубокое недовольство собой.