Том 3. Повести. Рассказы. Стихотворения
Шрифт:
— А твоя Оливия — ко мне, — говорит Джеймс. — Я слышал, как бьется у нее сердечко.
Ну, вот они и порешили сказать об этом девушкам по дороге домой. Так и сделали. И когда они расставались этой ночью, у них уже было уговорено обменяться невестами — все под впечатлением жаркой пляски на свадьбе Тони. И в ближайшее воскресенье, когда прихожане, рассевшись в церкви на скамьях, ждали разинув рты, что пастор известит о готовящемся бракосочетании двух пар, они с великим изумлением услышали имена нареченных совсем в неожиданной комбинации. Шепот пошел по церкви, все были уверены, что пастор ошибся, однако оказалось, что оглашение
Года два обе супружеские четы прожили тихо и мирно, пока не начали понемногу охладевать первые восторги любви, как оно обычно и бывает в браке. И теперь братья в душе все больше и больше дивились — что это на них напало в последнюю минуту и с какой стати переженились они крест-накрест, вместо того чтобы пожениться, как полагалось и как было предназначено природой, каждый на той, в которую был влюблен сначала. Ясное дело — всему виной была свадьба Тони, и они крепко жалели, что пошли на нее. Тихий домосед Джеймс, большой любитель помечтать да подумать, иногда чувствовал, что его отделяет от Оливии пропасть, — она ведь больше всего на свете любила верховую езду и всякие увеселительные прогулки. А у Стива, который в поисках развлечений вечно болтался то здесь, то там, жена была большая домоседка. Она любила вышивать либо плести коврики, ее никогда не тянуло из дому — выезжала она, только чтоб угодить мужу.
Вначале братья никому не говорили о своих супружеских неполадках, хотя Стив порой, взглянув на жену Джеймса, украдкой вздыхал, и Джеймс, посмотрев на жену Стивена, вздыхал тоже. Но потом мужчины перестали таиться друг от друга и откровенно сознались оба, что сваляли дурака. Посмеиваясь и пошучивая, однако с вытянутыми лицами, братья качали головой, дивясь, как это они под влиянием мимолетной прихоти, в опьянении пляски, отказались от своего первого, разумно сделанного выбора. Но они были люди порядочные и здравомыслящие и потому честно старались примириться со своею участью и не сетовали, раз уж ничего нельзя было изменить и поправить.
Так вот и жили они, пока однажды прекрасным летним днем не отправились все вместе, как делали каждый год еще до свадьбы, погулять. На сей раз они решили съездить в Бадмаут-Регис и, принарядившись, пустились в путь в девять часов утра.
Добравшись до Бадмаут-Региса, они пошли прогуляться по берегу, и влажный бархатистый песок скрипел под их башмаками. Ну прямо как будто сейчас их вижу! Посмотрели на суда в гавани, поднялись на мыс, полюбовались видом, пообедали в гостинице, а потом снова стали парочками прогуливаться по берегу, поскрипывая новыми ботинками по бархатистому песку. Близился вечер, и они присели на одну из скамеек, расставленных вдоль эспланады, послушали, как играет оркестр, а потом стали думать — чем бы еще заняться?
— Я бы, — сказала Оливия (это значит — миссис Джеймс Хардком), охотнее всего покаталась на лодке. Музыку можно слушать и оттуда, а кроме того так приятно было бы погрести.
— Хорошо придумано. Я — за, — говорит Стивен, любивший все то, что нравилось Оливии.
Тут причетник обратился к пастору.
— Но вы, сэр, лучше всех знаете остальные странные подробности этого странного вечера, изменившего всю их жизнь, ведь вы, не в пример мне, слышали многое от них самих. Так, может, вы и расскажете?
— Если все этого хотят, пожалуйста, — отвечал пастор и продолжал рассказ причетника.
— Жена Стивена не любила моря, — она находила в нем прелесть, только если глядеть с берега, и страшилась одной мысли сесть в лодку. Джеймс тоже не любил воды и сказал, что он бы с большим удовольствием остался и послушал музыку отсюда, со скамейки, но раз жене хочется покататься на лодке, он не против. Порешили на том, что Джеймс и жена его двоюродного брата, Эмили, останутся сидеть на скамейке, наслаждаясь музыкой, а остальные возьмут напрокат лодку — пристань была тут же внизу — и с полчасика покатаются, а потом все вместе отправятся домой.
Такое решение пришлось как нельзя более по вкусу обоим непоседам; Эмили с Джеймсом видели, как они спустились к лодочнику, выбрали маленький желтый ялик и осторожно прошли к нему по узким мосткам. Стив помог Оливии войти в лодку и сел напротив нее. Усевшись, они помахали оставшимся на берегу, потом Стивен взялся за весла и стал грести в такт музыке, а Оливия правила, искусно обходя другие лодки, потому что на гладком, как зеркало, море каталось множество народу.
— Как красиво скользит их лодка, правда? — сказала Джеймсу Эмили (так, во всяком случае, мне потом рассказывали). — И как оба они довольны. Их вкусы во всем сходятся.
— Правда, — сказал Джеймс.
— Если б они поженились, была бы прекрасная пара, — сказала она.
— Да, — подтвердил он. — Жаль, что мы их разлучили.
— Не будем говорить об этом, Джеймс, — сказала она. — К добру ли, к худу ли, мы как решили, так и сделали, и сделанного не воротишь.
После этого они долго сидели молча, а оркестр все играл, и мимо них прохаживались гуляющие, а лодка уходила все дальше в море, и фигуры сидевших в ней становились все меньше и меньше. Эмили и Джеймс не раз потом рассказывали, что видели, как Стивен на минутку перестал грести, чтобы снять мешавшую ему куртку, но что жена Джеймса все время сидела на корме неподвижно, держа веревки от руля. Только когда они отплыли так далеко, что с берега казались уже совсем крошечными, она повернула голову.
— Она машет нам платком, — сказала жена Стивена, вытащила свой собственный и помахала в ответ.
Ялик слегка вильнул в сторону, когда миссис Джеймс отпустила руль, чтобы помахать платком своему мужу и миссис Стивен. Но вот он снова выровнялся, и вскоре фигуры сидевших стали совсем не видны, только маячили два светлых пятнышка — кремовая жакетка Оливии и светлая рубашка Стивена.
Оставшиеся на берегу продолжали беседовать.
— Любопытно, что мы обменялись кавалерами именно на свадьбе у Тони, сказала Эмили. — Тони во всем был непостоянен, и можно подумать, что его непостоянство заразило в ту ночь и нас. Кто же из вас первый предложил пожениться не так, как мы были помолвлены?
— Да я уж сейчас и не помню, — отвечал Джеймс. — Ты же сама знаешь потолковали, решили — и оглянуться не успели, как все уж было сделано.
— А все эти танцы, — сказала она. — От них человек иной раз совсем теряет голову.
— Правда, — признался он.
— Джеймс… а тебе не кажется, что они и до сих пор любят друг друга? спросила миссис Стивен.
Джеймс Хардком подумал немного и согласился: да, пожалуй, нежность еще и сейчас порой вспыхивает в их сердцах.
— Да только ничего серьезного, — добавил он.