Том 3. Рассказы 1896-1899

Горький Максим

— Недолговечное дело, — спокойно сказал Финоген. — С будущего года, слышь, казённую водку заведут у нас… слыхал, чай?

— Н-да, вот видите! — сказал Лохов.

— Слыхал, мол, про это? — вновь спросил Финоген.

— Да… мельком слыхал. А что?

— Ничего.

Лохов посмотрел на Финогена и передёрнул плечами.

— Я не потому избегаю кабака, что слышал про монополию, — вразумительно заговорил он, — а просто — не хочу. Ежели говорить правду, виноторговля навынос и распивочно —

дело прибыльное и простое, особой сноровки не требует, а копейку тянет к себе, как магнитом. Но хотя я и жил в городах, был в солдатах… огни, и воды, и медные трубы прошёл, — однако бога помню. Господу я слуга верный… А около вина греха много. Так много на земле греха от вина, что даже, может, больше всей прибыли.

— Это вот верно, — одобрительно сказала Финогенова баба.

Муж взглянул на неё и сказал, подвинув к ней свой стакан:

— Налей-ка мне ещё, Варвара!

— Хозяйка-то есть у вас? — спросила Варвара.

— Ещё нет, — ответил Лохов. — Всё некогда было обзавестись. Служба у меня в езде… сегодня — здесь, завтра — там. Какой интерес иметь хозяйку при такой службе? Я, примерно скажем, на пароходе езжу, а её с собой ведь не возьмёшь. Оставь её, значит, на берегу, одну… содержать надо… и потом вдруг окажется — шалить она начнёт? Беспокойно это… Я так решил в уме: когда уж, мол, сяду прочно на одном месте, тогда и женюсь.

— Эдак-то чего лучше! — заметила Варвара.

— И опять же жениться в городе надо оч-чень осторожно! — Тут Лохов поднял кверху палец и, подержав его вытянутым, помолчал. — Городские женщины, они ведь ой-ой-ой! За ними глаз нужен… И в одёже она разбирает, и в пище… и во всём прочем. Деревенские куда проще… деревенские много лучше…

— С ними спокойнее, — сказала Варвара.

— Глупее они, — усмехаясь, заметил Финоген, поглаживая свою бороду огромной ладонью.

— Женщине для её дела не много ума нужно, — вразумительно сказал Лохов. — Позвольте мне ещё чашечку!

Темнело. Серые, низко опустившиеся над землёй осенние тучи смотрели в маленькие окна избы, и в углах её уже собрался сумрак.

— Ну, а вы тут как поживаете, Финоген Ильич?

— Живём по малости, — ответил Финоген, подумав.

— Богатеете всё?

— Заплатами-то? Богатеем… каждый день почти новые заплаты нашивают бабы на одежду-то нам.

Лохов любезно засмеялся.

— Нет, видимо, поправилась деревня-то… Избы построены такие всё коренастые… и народ сыто глядит.

— От завода есть нам помощь, — сказала Варвара. — Завод тут выстроили бумажный, да ещё масляный… из дерева гонят масла разные. Ну вот мужики и возят товары на станцию да со станции; туда семь копеек с пуда, оттуда семь копеек…

— Во-он что? Да, да, да… А я не знал про заводы-то! — воскликнул Лохов, улыбаясь и мигая глазами.

— Заводы нам очень помогают.

— Далеко заводы-то?

— Один в шести верстах, а другой вот тут, за лесом… версты четыре места…

— Что же, трактирные заведения при них?

— Запрещено! — кратко сказал Финоген.

— Кем же?

— Начальством… Не позволяется…

— Та-ак. С-скажите! Ну, а ежели в деревне открыть?

— Общество не разрешит.

— Да ведь ему польза от того… большая польза может быть!..

— Это ежели оно пропьётся? — спросил Финоген, строго глядя на Лохова. — Не ему от того польза будет…

— Да ведь аренду же возьмёт оно! — воскликнул Лохов и даже покраснел весь, а усы у него стали торчком, как щетина.

— Тут уж наезжали разные, — заговорила Варвара, — и один даже три тыщи давал в год; но мужики — Финоген вот, да еще Лощенковы братья, Ефим шабер, Горюнов старик, — помните Горюнова-то?

— Да… стар уж, чай… Что же они?

— Сбили сход… Не желаем, дескать…

— Мм… — неодобрительно покачал головой Лохов.

— Да, не желаем мы, чтобы у нас пьянство было и всё такое, — твёрдо сказал Финоген, глядя на Лохова прищуренными глазами. — Не хотим мы этого… нам и без кабаков жёлтенько живётся. Кабак мы к себе не пустим. Семь лет тому время, как составили мы приговор, чтобы жить без кабака, и живём себе.

— Казённый откроют, — сказал Лохов.

— А мы будем просить: не надо.

— Что ж? Можно и без… трактирного заведения жить, — подумав, сказал Лохов.

— Н-да! Придётся уж без него, — подтвердил Финоген, точно угрожая кому-то.

— Поглядим, — промолвил Лохов, значительно и плотно сжав губы.

Затем он встал из-за стола и, перекрестившись в угол на образа, поклонился хозяевам, говоря:

— Покорно благодарю на чае…

— На здоровье, — ответила Варвара, а Финоген лишь молча качнул головой.

— Пойти посмотреть на Пегашку, — проговорил Лохов и вышел из избы.

Финоген, нахмурив брови, смотрел вслед ему, а Варвара внимательно разглядывала лицо мужа.

— Ишь какой выровнялся! — сказала она наконец.

— Жох! — угрюмо ответил ей муж. — Ты его не очень привечай, смотри у меня! Ласки-то ему не много оказывай… таких надо не лаской, а колом по башке.

— Ну уж! больно строг! — усмехнулась Варвара. — Ещё ничего не видя…

— Я его насквозь вижу! Сказано — жох! Ты вот погляди: понюхает он тут, понюхает, да и вопьётся в нас, как клещ… Видала, какие у него губы толстые? — Финоген усмехнулся и закончил: — Эдакими-то губами он всю кровь из нас может высосать.