Том 4. Лунные муравьи
Шрифт:
Елена Ивановна. Финочка, и что ты, право, опоздаем-опоздаем! Нисколько не опоздали, ну полчаса каких-нибудь! С этими извозчиками не опоздать! Тащится-тащится, а на трамвай твой есть возможность попасть? Рассуди сама! Марфуша, у тебя… (Заметив Матильду.) Ах, извините, вы…
Финочка(перебивая). Это Матильда! Вы от папы, Матильда? Здравствуйте!
Матильда. Добрый день, барышня. Вам записочка. Велели спешно,
Финочка. Записка? От папы? Значит, он… Он дома? Ответ нужно? (Берет записку, хочет распечатать.)
Матильда. Об ответе ничего не приказывали. Я уходила – так дома были, к ним двое господ пришли по делам.
Финочка. А, хорошо. (Читает записку.) Хорошо, хорошо. Спасибо, Матильда. Если еще застанете барина дома, скажите – хорошо, мы ждем.
Матильда. Слушаю. До свиданья, барыня; до свиданья, барышня.
Елена Ивановна(снимала шляпку, поправляла волосы, разглядывала Матильду. Кивает головой). До свиданья.
Матильда уходит. Марфуша за ней.
Елена Ивановна. Что это, в чем дело?
Финочка. Он пишет, мама, что опоздает часа на полтора или на два. Пришли к нему по делам. Обещал очень аккуратно, оттого и пишет.
Елена Ивановна. Ну вот вздор, какие формальности. Теперь или через час, – да когда может. Из простой вещи делается grand cas. Хотел он заехать ко мне – пожалуйста, я ничего не имею против, мы же не враги, слава Богу. Нет времени – не надо. А торжественностью такой обставлять…
Финочка. Это я, мама. Я просила, чтобы точно.
Елена Ивановна. И напрасно. Мы вот сами опоздали. Не застал бы – другой раз бы приехал. Я даже рада сейчас, что никого нет: утомляют души, полежать, отдохнуть хочется. (Ложится на кушетку.) Или в спальню не пойти ли? Там на кровати удобнее.
Финочка. Как хочешь, мама.
Входит Марфуша.
Марфуша, а ты яиц не сварила? Маме надо позавтракать.
Марфуша. Сейчас. На машинке поставлю. У меня здесь еще посуда не убрата.
Выходит в спальню, потом возвращается, несколько раз приходит и уходит, иногда что-то ворчит про себя.
Финочка. Ты скорее, Марфуша. Потом некогда, гости будут. Папа приедет. Папа приедет!
Марфуша. Папаша? Вон как. Вон оно что. Ну что ж. Мало у нас гостей бывает. Барин Михаил Арсеньевич сколько разов был. Без треску, без звону…
Елена Ивановна. Чего ты опять? Каким тоном говоришь? Пожалуйста, не забывайся.
Марфуша. Есть
Елена Ивановна. Ужасно дерзкая. (Смеется.) И что она про Михаила Арсеньевича? Влюбилась в него, что ли? А он правда, симпатичен; журналист, а какой – светский!
Финочка. А он и прежде, мама, такой был?
Елена Ивановна. Какой? Светский?
Финочка. Да нет. А такой… ну, равнодушный, что ли. Ведь ты знаешь, мы дядю Мику все зовем: дядя, потерявший вкус к жизни.
Марфуша вошла.
Елена Ивановна. Неостроумно. Впрочем, я слышала о нем давно, что у него были какие-то серьезные переживания. Любил какую-то женщину… Она или изменила или что-то слукавила, не знаю уж. Ну, он тогда ей все в лицо высказал и оставил ее. Потом вдруг получает письмо, что она умерла.
Финочка. Ах, как ужасно!
Марфуша. У всех у них одна низость. (Ушла.)
Елена Ивановна. Я уж забыла, но, кажется, дело в том, что она не умерла, написала, чтобы попугать. Прилетел – а она и не думает. Ну, уж он тогда, конечно…
Финочка. Обрадовался, что жива?
Елена Ивановна. Ах, ты ничего не понимаешь. Ведь она это нарочно. Ему – потрясение сильнейшее.
Финочка. Вот странные какие люди были!
Елена Ивановна. Кто – Михаил Арсеньевич странный?
Финочка. Да, и еще я про ту женщину. Какие были странные. Даже нельзя понять.
Елена Ивановна(мечтательно). Тебе непонятно, а это такая естественная психология. Любила, хотела вернуть… Любя не рассуждают, не взвешивают.
Финочка. Не знаю. А только наверно дядя Мика не из-за того вкус к жизни потерял, что ему какая-то глупая женщина соврала. Наверно уж так, вообще. Он очень глубокий, мама, он все видит, все понимает. И добрый. А это хорошо, если старые… если они добрые.
Елена Ивановна. Какие пустяки! Михаил Арсеньевич старый! Скажешь тоже.
Финочка. Да ведь он почти как папа.
Елена Ивановна(приподымается с кушетки). А папа твой очень постарел? Поседел, я думаю! (Совсем встает.) Ну, он-то что! Не годы, – горе старит. Горе и болезнь. Я еще совсем молода, а после болезни у меня вот, на левом виске… есть-таки седые волосы. (Подходит к зеркалу.)