Том 4. Перед историческим рубежом. Политическая хроника
Шрифт:
Этот объединительный проект, представляющий вариацию Лорис-Меликовской "конституции"* (конституцией она, как известно, называется потому, что имела своей задачей спасти самодержавие от конституционных ограничений), этот счастливый плод политического шарлатанства встретил теплый прием у г. Сигмы*, у первой скрипки суворинского оркестра. Побольше дружелюбия, побольше веры в "государственный смысл сословий" — и расколотая Русь объединится, зло сменится добром, а "идея самодержавия получит новый ореол в стране, население которой инстинктивно стремится приблизиться к своему Государю".
Не нужно, конечно, думать, — пресмыкается другой "из стаи славных", — что "сведущие люди"
Смысл этой грубой «политики» ясен: существуют строптивые общественные силы. Попробуем их усмирить: орудиями репрессии не оскудела царская десница. Они не усмиряются? Попробуем их политически подкупить. Пошлем к рабочим Зубатова, к студентам — Ванновского*, к земцам — Плеве. «Привлечем» земских вождей в недра министерских канцелярий, если понадобится, оплатим их «совещательный» труд, развратим их гражданскую совесть чинами, усыпим их оппозиционную честь орденами… и вчерашние земские строптивцы превратятся в прихвостней «подлежащих» ведомств. В итоге — животворное единение власти с "творческими силами страны".
Разумеется, этот проект не что иное, как попытка г. Плеве обокрасть общество. Но попытка с негодными средствами. Ибо от того, что ничтожная доля земщины уйдет (если уйдет) в опричину, — не исчезнет бездонная пропасть между русским самодержавием и русским народом.
"Искра" N 34, 15 февраля 1903 г.
Идеалистическая гамма
Русский интеллигент скоро захлебнется в волнах идеализма. С 1 марта в Петербурге начнет выходить ежедневная газета "Заря"*, очевидно, в противовес штуттгартской «Заре». Редактировать ее будет Ярмонкин*, автор "Писем идеалиста". Цель газеты, по словам объявления, — "проводить в сознание образованного общества идеи правды и добра". Благородная цель попала в надежные руки.
Не слагает идеалистического оружия и автор "Письма к ближним", г. Меньшиков*, состоящий на содержании у г. Суворина, который, в свою очередь, состоит на содержании у министерства финансов, а, впрочем, и у других лиц и ведомств…
Г. Минский, г. Мережковский, г. Розанов, г. Перцов* — ведь это все идеалисты, все божьи работнички по части проведения, куда следует, идей правды и добра.
Через христианскую теософию Булгакова* эта плеяда связывается с созвездием "Проблем идеализма"… Их двенадцать, этих звезд более или менее первой величины.
Идеализм критико-философский, идеализм христианский, идеализм нововременский… Который из них достолюбезнее?
Мы готовы, впрочем, думать, что это не разные типы, а лишь разные степени. Бедный г. Бердяев * быстро, точно кот в сапогах, шагает в сторону г.г. Волынских * , Минских и Мережковских [9] . Различные этапы "ищущего духа" мелькают перед взорами читателя, точно в панораме. Кто знает, что будет завтра?
9
В своей статье г. Бердяев с гордостью заявляет, что со времени появления его книги он "далеко ушел вперед" — в сторону "метафизического идеализма и спиритуализма".
Приятно после этой скачки отдохнуть душой на вполне законченном идеализме г. Сигмы и его коллеги г. Меньшикова. Здесь нет места ни опасениям, ни надеждам. Все ясно.
Узколобые
Вспомнив, очевидно, о призыве г. Булгакова от Маркса назад к Николе Чудотворцу (от "ограниченной западной науки" — к "христианской теософии"), г. Сигма справедливо замечает: "В самом деле, что такое современные попытки спиритуалистов, как не примирение точных наук с умозрительными выводами церковного знания. Возьмите, — продолжает благочестивый построчный идеалист, — увещания Антония Великого, пустынника IV века, старавшегося обожить, сделать богоподобными [10] египетских рыбаков и ребят… Способ уразуметь бога, учил пустынножитель, есть благость. Дело благого человека не продавать свободное произволение, внимая приятию богатства, если бы и вельми много было ему даваемо ("ни за какие блага мира, ниже за власть и успех в жизни", — вторит г. Бердяев). Ибо сну подобны суть житейские вещи и богатство есть только безвестная и маловременная мечта".
10
Точь-в-точь, как и г. Бердяев, который учит нас, что "своего права на образ и подобие божества" (курсив авт.) нельзя уступить ни за какие блага мира, ни за счастье и довольство… ни за власть и успех в жизни" ("Пробл. идеализма", стр. 136).
"…Единственно, чем народ воспитывается, — дополняет г. Меньшиков своего товарища, — это религией; кроткая религия, серьезно проповеданная темным массам, в состоянии дать человеческой душе облик самого высокого благородства".
Как хорошо было бы в самом деле раз-навсегда внушить этим "темным массам" через посредство "кроткой религии", что "богатство есть безвестная и маловременная мечта", а гнет и эксплуатация, как "житейские вещи", суть подобны сну.
Тут мы подходим к блаженной памяти идеалисту государственно-полицейскому Леонтьеву * , который просто и ясно говорил: "религия, это — великое учение… столь практическое и верное для сдерживания людских масс железною рукавицею".
Вот она полная идеалистическая гамма.
— Прочь грязные руки! — вопит г. Бердяев [11] , заметив, что в «храме» идеализма его окружает не весьма опрятное общество… А Всемирный Дух смотрит на маленького растерянного г. Бердяева с высоты храма и иронически смеется…
11
См. его книжку.
"Искра" N 33, 1 февраля 1903 г.
Юбилейное холопство
Одесский городской голова отправил президенту Академии Наук вел. кн. Константину Константиновичу* следующую телеграмму:
"Представители печати, Общества вспомоществования литераторам и Общества любителей науки, совместно с 400 наборщиками, празднуя двухсотлетие периодической печати и вспоминая неусыпные (!) труды вашего высочества на пользу просвещения и в честь литературы, единодушно (!!) почтительно приветствуют ваше высочество, прося принять сердечные пожелания многих лет и многих сил процветания и славы (!!!) родной литературы".