Том 4. Пьесы 1865-1867

Островский Александр Николаевич

Мстиславский

Ученье — свет, а неученье — тьма.

Голицын

Бока болят от этого ученья, А толку нет. Не на кулачки драться, Не лезть на башню прямо под обух; Приказывать боярское есть дело.

Воротынский

Бока болят! Ну, поболят немного, Да заживут; бесчестье не велико. А вот бесчестье: Юрий Мнишек пишет Высоко больно, к умаленью чести Боярской

нашей.

Мстиславский

Так ли, князь Иван Михайлович?

Воротынский

Чего ж еще! Он пишет: «Я вам царя поставил, я-де начал И кончил все, и как-де я приеду, Перед царем о вас стараться буду, О умноженье ваших прав боярских». Каких еще нам прав?

Голицын

Оно б не худо Шляхетские нам вольности иметь; Да вот беда — пан Юрий Мнишек сядет На нас на всех, между царем и нами.

Мстиславский

Оставим лучше эти разговоры. Не нам судить! Что будет, то и будет.

Голицын

Ну пусть бы Мнишек, а гляди — наедет Родня его и сядет в думе царской С боярами. Гоняет, как мальчишек. Нас царь теперь, а уж тогда и вовсе Молчать придется да глазами хлопать. Как дуракам.

Мстиславский

Ты хмелен, князь Василий.

Голицын

И хмелен, да умен, — так два угодья.

Воротынский

А что писать нам Юрию? Вот Шуйский И нужен бы!

Мстиславский

Без Шуйского напишем, Подумавши. Подумай, князь Василий, И нам скажи!

Голицын

Пишите вот что: «Пан Юрий! Грамотку твою читали, А пишешь ты про службу государю, Что в дохожденье прирожденных панств Служил ему и промышлял с раденьем, И хочешь впредь добра ему хотеть, И мы тебя теперь за это хвалим». Вот и конец!

Мстиславский

Разумно! Так и надо! Пускай его читает.

Входит Куракин.

Куракин

Шуйский едет В Москву опять.

Мстиславский

Ну, радость не велика.

Голицын

Не всё на волка, ты скажи — по волку! Ну, хочешь ли побиться, князь Феодор Иванович, а вот князья разнимут: Я бьюсь с тобою о велик заклад, Что не пройдет недели, князь Василий И в думе первый, и в совете будет, И самый ближний

друг царю. Ну, хочешь?

Мстиславский

Завидовать не стану, не завистлив — Его при нем! Прощай!

(Уходит.)

Голицын

Прощай, князь Федор Иванович.

Воротынский

И я за шапку.

Голицын

Что же! Ты, князь Иван Михайлыч, посидел бы. Ну, посиди.

Воротынский

До дому, князь Василий Васильевич, пора. Прощенья просим, Женишка ждет.

Голицын

Ну, как, князья, хотите! Я не держу: насильно мил не будешь.

Уходят. Голицын скоро возвращается; наливает два кубка: один Куракину, другой себе.

За весть спасибо!

Куракин

Было бы за что!

Голицын

Не торопись. Недолго ждать, увидишь, Я во хмелю, язык поразвязался, Душа горит. Ты — друг; перед тобою Могу я смело душу распахнуть.

Куракин

Еще бы нет! Одна душа, два тела! Умрет со мной.

Голицын

Дай Шуйскому приехать Да осмотреться; он сейчас увидит, Куда ведут советники слепые Царька слепого…

Куракин

Ну!

Голицын

Он им поможет. С Басмановым он больше не заспорит: Поддакивать и поблажать им будет; И царик наш напрыгает недолго.

Куракин

А после что? На трон Мстиславский сядет.

Голицын

Мстиславский? Нет! Его на то не хватит; Ума не нажил, смелости подавно; А сесть на царство — мудрена наука.

Куракин

Ну, Шуйский.

Голицын

Верно. Только с уговором: Пусть грамоту напишет он боярству И поцелует крест — без нашей думы Не делать шагу: смертью не казнить, Поместий, отчин и дворов не трогать Без нашего суда; а кто по сыску Дойдет до казни — жен, детей не грабить; Доводчиков не слушать! Да не токмо На нас, бояр, не класть своей опалы, Не осудя, — гостей, людей торговых И волосом не трогать без суда! Когда язык ему и руки свяжем, Пусть царствует.