Том 6. Драматические произведения 1840-1859
Шрифт:
Ну, полно хныкать-то… хочешь непременно идти, так иди; я тебя не удерживаю.
Лиза. Да в чем я пойду?
Лоскутков (накидывая на нее шинель).А вот… что тут за церемонии… некрасиво, да тепло.
Лиза. Подите вы! еще бы вы в салоп нарядились, да по Невскому прогулялись.
Лоскутков. И наряжусь, ей-богу, наряжусь… Вот только ни одной шинели не будет… покупать не стану… Раз, помню, со мной и случилось… да не то чтобы из каких-нибудь пустяков, шинели или там сюртука… а то казус пренеприятный! вот я поскорей шинель в рукава… подпоясался поплотней… да так целые три недельки и выходил… даже в гостях несколько раз был… Ну, знакомый человек обедать зовет… жаль отказаться… «Что, — говорит, — ты, Потап Иваныч, в шинели?» — Да обет, — говорю, — дал не снимать шесть недель, — ношу вместо траура… а у меня, кстати, тогда только что жена умерла, — «Хорошее дело, — говорит, — обеты надобно исполнять». Вот так-то!.. век живи, век учись!.. а то расхныкалась… Чем худа шинель? (Надевает и с важностью прохаживается.)
Слышен звонок.
А, кого-то еще бог дает… ну, марш в свою комнату.
Лоскутков и Ростомахов.
Ростомахов. Здравствуйте, почтеннейший… читал я в газетах, у вас, говорят, продается картина с изображением трех собак, двух свиней, барана и человека в черкесской шапке, — мне, признаться, и свиньи ваши, и человек, и бараны — наплевать!.. А вот собаки меня интересуют — я собак чрезвычайно люблю; даже, могу вам сказать, уважаю. Собака — это превосходнейшее произведение природы; лучше человека… человек — тунеядец, свинья, с позволения сказать, разные мерзости делает, обкрадывает господ, а собака, — поверите ли, почтеннейший, — я сам жалею, что не родился собакой… а? лучше бы… а? да говорите же, почтеннейший! (Довольно сильно толкает его в плечо.)
Лоскутков (струсив).Совершенная правда… я даже сам чувствовал иногда желание превратиться в собаку… собаке и платья никакою не надо, и квартиры может не нанимать, и даром ее добрый человек покормит… совершенная ваша правда… бедному человеку гораздо выгоднее родиться собакой.
Ростомахов. То-то же, мой почтенный! Да будь вы собакой, я же за вас рублей бы пятьдесят, а может, и сотню дал… а теперь, по правде сказать, гроша не дам! Ха-ха-ха! Ей-богу, медного гроша не дам… Что вы так сморщились и сычом на меня смотрите… — а?
Лоскутков. Ничего-с, удивляюсь вашему красноречию, глубокомыслию, так сказать…
Ростомахов. Напрасно, почтеннейший… ничего не получите… Я за такую дрянь не плачу… а вот картину, пожалуй, куплю, если собаки хорошо сделаны… Ну что ж, продадите?
Лоскутков. К крайнему моему сожалению, не могу-с… уж продана.
Ростомахов. А, ну, продана? нечего и толковать… жаль! Я люблю картины, где этак изображают собак… у меня, я вам скажу… пропасть таких картин… даже живописца нанимаю… чуть отличится собака какая-нибудь, тотчас с нее портрет!.. десять тысяч ему в год плачу!
Лоскутков (в сторону).Десять тысяч!
Ростомахов. Чудесно делает, бестия, собак… просто собаку съел… у меня четыре комнаты увешаны собаками его работы… богатейшая галерея… слышите ли вы, черт вас возьми! (Хлопает его по плечу.)Восемьсот картин — и на всех собаки одна другой лучше… даже один кобель с желтыми подпалинами так сделан, что я в натуре лучше никогда не встречал… двухсот тысяч за него не возьму!..
Лоскутков (в сторону).Двухсот тысяч! У! какой туз!
Ростомахов.
Уж, как я, такого парня Нет и не бывало встарь, Весь мой дом — большая псарня, И я сам — отличный псарь! Широки мои владенья — У меня с давнишних пор Десять тысяч душ именья И осьмнадцать тысяч свор! Дорога моя забава — Да зато и веселит, — Об моей охоте слава По губернии гремит! Как кубарь, матерый заяц Чистым лугом подерет И ушами, как китаец, Хлопать в ужасе начнет, Тут последняя копейка Мне не стоит пустяка, Только б Сокол или Змейка Подхватили русака! Лучшим псам и стол особый, А отличных так люблю, Что рядком с своей особой И с женой своей кормлю! Уж, как я, такого парня Нет и не бывало встарь, Весь мой дом — большая псарня, И я сам — отличный псарь!Слышите ли вы, черт вас возьми! а? Вот, не хотите ли, я вам расскажу, как мы охотимся… собаки лают… гам… гам… гам… на все голоса… охотники кричат: го-го-го-го!.. трубят в рога… бррр! И вдруг заяц летит на чистое поле… Ату его, ату!.. Слышите ли вы, черт вас возьми? ну да, я вижу, вы — дрянь!.. совсем не имеете страсти к охоте… Прощайте! (Идет и останавливается перед картиной.)Эту картину вы продавали?
Лоскутков. Она самая.
Ростомахов (сам с собою).Я таких собак сроду не видывал… живые, просто живые; надо их непременно в мою свору… в мою галерею… Ха-ха-ха! (Лоскуткову.)Вы мне непременно должны этих собак продать.
Лоскутков. Не могу-с. Я уже имел вам счастие докладывать, что эта картина продана.
Ростомахов. Продана! Ну так вы мне вырежьте одних только собак, а картина останется у вас, я вам за собак хорошие деньги дам.
Лоскутков. Нельзя-с.
Ростомахов. Можно… слышите ли вы, можно, черт вас возьми! я без этих собак от вас не уйду!
Лоскутков. Как угодно-с… а я уж и задаток получил… Вот уж скоро за ней пришлют.
Ростомахов. А вы не отдавайте… задаток можете возвратить. Я пяти тысяч не пожалею.
Лоскутков. Пять тысяч! Да я за восемь ее продал.
Ростомахов. Ну так я вам шестнадцать дам.
Лоскутков (сам с собою).Батюшки! Что я наделал! шестнадцать тысяч! А я за пять продал!.. он меня ограбил… он меня разорил! (Ростомахову.)Вы, верно, изволите шутить?
Ростомахов. Убирайтесь вы к черту с шутками!.. Я, мой почтеннейший, шутить не люблю!.. Стану я с вашей братьей шутить… вот вам и задаток тысяча пятьсот рублей ассигнациями, — остальные четырнадцать тысяч пятьсот рублей сейчас привезу и картину возьму. Ну?
Лоскутков (в сильном волнении).Батюшки! Что тут делать?., не возьмешь — пять тысяч потеряешь; возьмешь — тот, чего доброго, пожалуй, в полицию тебя на старости потащит… процесс затеет с тобой… Никогда еще такой оказии со мной не случалось, деньги к тебе в руки сами идут, а взять боишься.
Ростомахов. Ну?..
Лоскутков (сам с собой).Если бы хоть мне прежде с тем увидаться, можно бы как-нибудь его надуть… задаток возвратить… прибавить ему что-нибудь.