Том 6. Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
После бессмысленного множества суровых дорог, неосвещенных домиков и темных полей, повозка подъехала к массивным воротам, за которыми открывалась гравиевая тропа. Примерно милю проехав по ней, среди деревьев парка, она (то есть повозка) нырнула в густой кустарник. Слева замерцали огоньки, кустарник сменился лужайками, а там и десятки окон приветливо взглянули на путников, словно уютный очаг долгой зимней ночью. Бландингский замок стоял как гора на фоне серого неба.
Историю его мы можем узнать из книг, Виоле-ле-Дюк [10] писал о нем. Восходил он к самому началу
10
Виоле-ле-Дюк, Эжен (1814–1879) — французский историк архитектуры, реставрировавший готические здания.
11
… к началу Тюдоров — первый из Тюдоров, Генрих VII, стал королем в 1485 г.
Эш вылез и помог Джоан. Та мягко светилась. Видимо, женщин холод не берет.
Когда открыли дверь, из нее хлынули теплые кухонные запахи. Багаж подхватили сильные мужчины, а прекрасные дамы, в образе двух служанок, сделали Джоан и Эшу нервный книксен. В обычных обстоятельствах Эш бы страшно смутился, но сейчас, отупев от холода, великодушно кивнул. Подумаешь, служанка делает книксен!
Служанки, судя по всему, играли роль королевских атташе. Одна должна была представить Джоан домоправительнице, другая — Эша дворецкому, который оказал великую честь лакею почетного гостя.
Пройдя немного по коридору, служанки повели новоприбывших в разные стороны, Джоан — направо, Эша — налево. Эш очень огорчился. Ему не хватало моральной поддержки.
Наконец его проводница остановилась и постучалась в какую-то дверь. Сочный голос, напоминающий своим звуком букет старого портвейна, произнес: «Войдите». Проводница открыла дверь и сказала:
— Это он, мистер Бидж.
После чего поспешила в менее разреженный воздух кухни.
Как и многих, Эша дворецкий поразил. Так и казалось, что он скоро лопнет — именно это чувство вызывают лягушки и воздушные шарики; и нервные, тонкие люди поневоле сжимались, словно перед взрывом. Те, кому довелось общаться с ним и дальше, проходили эту фазу, как крестьяне, разбившие сад на склоне Везувия. Опыт учил их, что Бидж всегда выглядит так, словно апоплексический удар — дело секунд, и все же удар его не хватает. Эш был новичком, и страх окончательно вывел его из транса.
Дворецкие тем меньше похожи на людей, чем величественней их окружение. В сравнительно скромных домах сельских сквайров мы можем увидеть нашего собрата, человека, который болтает с лавочниками, споет при случае веселую песню в местном кабачке и даже нальет, если нужно, воды. Бландингский замок славился по всей Англии; и Бидж, соответственно, обрел ту важную неподвижность, которая позволяла отнести его к царству растений. Двигался он, если двигался, с исключительной медленностью, слова — еле цедил, как бы отмеряя по капле. Глаза под тяжелыми веками глядели тем самым взглядом, каким глядят они у статуй.
Почти незаметно шевельнув
Мистер Бидж встал у камина, заложил руки за спину и промолвил:
— Не знаю вашего имени.
Эш представился. Бидж кивнул.
— Вижу, вы замерзли, — продолжал он. — Ветер — восточный.
Эш признал, что в дороге было холодно.
— Когда такой ветер, — сообщил Бидж, — у меня Ноют Ноги.
— Простите?
— Э… ну, крутит. Крутит Ноги. Вы молоды, мистер Марсон, у вас ноги не Крутит.
Сказав это, он окинул загадочным взглядом Эша, пунш и стену за ним.
— Ноги, — повторил он. — Суставы. И не только Крутит. У меня Врос Ноготь.
Молодые и слишком здоровые люди, даже если они добры, испытывают при таких беседах прискорбное нетерпение. Им почему-то кажется, что сообщать это надо врачам, выбирая для профанов другие сюжеты.
— Ай-я-яй, — сказал он. — Много сегодня гостей?
— К обеду, — отвечал мистер Бидж, — мы ожидаем человек тридцать, если не больше.
— Какая ответственность для вас! — заметил Эш. Бидж важно кивнул.
— Немногие, мистер Марсон, осознают, как она велика. Иногда у меня бывают Головные Боли на Нервной Почве.
Эш ощутил то, что мы ощущаем, когда погасим огонь в одном месте, а он вспыхнет в другом.
— Тогда хоть о ногах забудешь, — предположил он.
— Отнюдь, — сказал Бидж. — Я ощущаю одновременно и Боль в Ногах.
Эш сдался.
— Расскажите про ноги подробней, — попросил он; и Бидж рассказал.
Но всему есть конец. Не веря своим ушам, Эш услышал слова:
— Давно вы служите у мистера Питерса?
— Я? Да нет, со среды.
— Вот как? Разрешите спросить, где вы служили раньше? Эш пожалел, что рассказ о ногах исчерпан. Можно было что-то придумать; можно было сказать правду. Придумывать — долго, и он правду сказал.
— Вот как? — промолвил Бидж. — Нигде не служили?
— У меня… а… э… была другая работа.
Бидж не позволил себе проявить любопытство, но брови его не послушались. Эш решил их презреть.
Повисло неловкое молчание. Эш рассердился. Почему мистер Питерc не мог выдать его за секретаря? Какие-то соображения были, но глупые. Надо бы нажать там, в конторе; и потом, ему понравилась роль лакея, есть в ней что-то опереточное. Как же теперь выкрутиться? Бидж явно ждал объяснений, предполагая, быть может, что Эш сидел в тюрьме.
Прилежно глядя на ту часть стены, которую не прикрывал Бидж, Эш решил стоять насмерть. Подозревает — и Бог с ним! Что такое, в сущности, брови? Разглядывая загадочных птиц, сидящих на загадочных ветках, Эш припомнил, что Провидение подбросило хороший выход, когда побудило его упомянуть о желудке мистера Питерса.
— Не повезло мне с этим местом, — сказал он. — Кричит, ворчит! А все желудок.
— Желудком страдаю и я, — откликнулся дворецкий. — Слизистая Оболочка в Ужасном Состоянии.
— Расскажите мне о вашей оболочке! — попросил Эш. Через четверть часа Бидж случайно увидел циферблат будильника.
— Однако! — сказал он. — Не могу уделить вам больше времени, мистер Марсон. Меня призывает долг, как и вас, смею заметить. Мистер Питерc ждет, без сомнения, что вы поможете ему переодеться к обеду.