Том 6. Пьесы 1871-1874
Шрифт:
Гурмыжская. Да по крайней мере две тысячи. Мне эту цену давали.
Восмибратов. Мой совет: отдавайте.
Гурмыжская. Да я не хотела тебя обидеть.
Восмибратов. На этом оченно вами благодарны; только я вам вот что скажу: хлопот не стоит.
Гурмыжская. Иван Петрович, стыдно! я сирота. Мое дело женское. Сироту обидеть грешно. Ты не забывай бога-то!
Восмибратов. Нам ежели бога забыть, творца
Гурмыжская. Ну, то-то же. Ты сам подумай, ведь мне деньги-то на доброе дело. Девушка на возрасте, ума большого не имеет, хочется заживо пристроить. Ну, что хорошего, без присмотру останется без меня; нынче народ знаешь какой! Ты сам отец, так рассудить можешь, у тебя тоже дочь, приятно ли тебе будет…
Восмибратов. Да ежели она, шельма…
Гурмыжская. Иван Петрович, что за слова! Ты знаешь, я не люблю. Ну, слушай! Только для тебя пятьсот рублей уступаю, отдаю за полторы тысячи.
Восмибратов. Барыша ничего не будет.
Гурмыжская. Ну, уж и говорить не хочу. А тебе стыдно, стыдно.
Восмибратов. Дорогонько, да уж извольте-с. (Махнув рукой.)Так уж, что прежде от вас пользовался.
Гурмыжская. Только мне деньги завтра же нужны.
Восмибратов. Еще почивать будете, принесем. А вы извольте приготовить записочку, чтобы завтра вам не беспокоиться, что за проданный на сруб лес в таких-то пустошах деньги сполна получили.
Гурмыжская. Значит, ты принесешь ровно три тысячи?
Восмибратов. Что следовает, то и принесем-с. На прежние деньги у вас записочка есть; а на эти ваша воля, а по мне хоть и отказаться. Слову нашему вы не верите, на всякую малость записки да расписки отбираете; так что ж вам сумневаться? Я человек неграмотный, другой раз и сам не знаю, что в записке-то написано. Парнишку-то замучил, все за собой вожу руку прикладывать. Прощенья просим.
Гурмыжская. Прощайте!
Восмибратов и Петр уходят. Входит Карп.
Гурмыжская, Карп, потом Аксюша и Улита.
Карп. Сударыня, вы барышню спрашивать изволили, так они дожидаются.
Гурмыжская. Позови!
Карп уходит.
Хитрая и дерзкая девчонка! Никогда в ней ни благодарности, ни готовности угодить. Наказанье мне с ней.
Входит Аксюша.
Аксюша (потупя глаза, тихо). Что вам угодно?
Гурмыжская. Ты, я думаю, знаешь, зачем я выписала сюда Алексея Сергеича?
Аксюша. Знаю.
Гурмыжская. Ты, пожалуйста, не возмечтай слишком много о себе! Это еще только предположение. Ты можешь расчувствоваться и потом ошибиться (со смехом), мне тебя будет жаль.
Аксюша. Отчего же мне расчувствоваться?
Гурмыжская. Ах, боже мой! Для тебя ли это не партия? Она еще спрашивает! Но я погляжу прежде, будешь ли ты стоить. Я и сама всем говорю, что он твой жених, и другие пусть говорят; но я еще подумаю, слышишь ты, подумаю.
Входит Улита.
Аксюша. Надо будет и меня спросить.
Гурмыжская. Я знаю, когда тебя спросить; не учи меня. А теперь я хочу, чтоб все считали его твоим женихом, мне так нужно. Но сохрани тебя бог кокетничать с ним или позволить себе какую-нибудь вольность!
Аксюша. Какую вольность? Что вы!
Гурмыжская. Ты не обижаться ли вздумала? Это очень мило! Ты знай, душа моя, я вправе думать о тебе все, что хочу. Ты девочка с улицы, ты с мальчишками на салазках каталась.
Аксюша. Не все я на салазках каталась, я с шести лет уж помогала матери день и ночь работать; а по праздникам, точно, каталась с мальчишками на салазках. Что ж, у меня игрушек и кукол не было. Но ведь я уж с десяти лет живу у вас в доме и постоянно имею перед глазами пример…
Гурмыжская. Дурные наклонности укореняются с детства. Потому не сердись, моя милая, если за тобой будет самый строгий надзор. (Со смехом.)Он хоть твой и жених, да зелен виноград.
Аксюша. Жених! Кому нужен такой жених?
Гурмыжская. Ну, это выше твоего понятия.
Аксюша. И не хорош, и не умен.
Гурмыжская. Вздор! Ты глупа, а он умен, хорош, образован. Скажите, скажите! Это ты нарочно. Ты не слепая. Тебе только хочется меня раздразнить.
Аксюша. Да вам-то что же?
Гурмыжская. Как что? Это мой выбор, мой вкус. Не тебе чета, светские дамы им увлекались.
Аксюша. Чести им не делает.
Гурмыжская. Ах, ах! Она рассуждает! И почем ты знаешь, что честь, что бесчестье?
Аксюша. Я девочка с улицы, не светская дама, а не польщусь на такое сокровище.
Гурмыжская. А я тебе приказываю.
Аксюша. Я ведь не пойду за него; так к чему же эта комедия?