Том 6. Пьесы 1871-1874

Островский Александр Николаевич

Матвеев

Что же, Послушаем, вели позвать.

Лопухин

(сторожу)

Эй, малый! Шатается тут некакий подьячий Из мастерской царицыной палаты, Так приведи сюда!

Сторож уходит.

Матвеев

(Грегори)

А скоро ль будет Комидия «Есфирь» готова?

Грегори

Скоро, Мой господин.

Матвеев

Для матушки

царицы Библейская Есфирь по сердцу будет.

Грегори

О да, mein Herr, я понимаю. Можно Показывать сегодня вам немного Комидию «Есфирь», а только прежде Proludium [4] покажем небольшое.

Матвеев

4

Пролог ( лат.).

Какое же?

Юрий

(с низким поклоном)

Цыган и лекарь.

Матвеев

Ладно.

(Отводит Лопухина в сторону.)

Комидию для чести государской Иметь давно пора, и речи нет. Недаром же у прочих государей При всех дворах она заведена. Что можно взять, возьмем у иноземцев. Чего нельзя — покуда подождем. Абрам Никитич! Как ты полагаешь, Для царской ли забавы лишь годна Комидия? Для русского народа, Для всех чинов и званий — от посадских До нас, бояр, — немало пользы в ней. Не стыд ли нам, не грех ли потешаться Калечеством, убожеством людским! На дураков смеемся; эко диво, Что глуп дурак! А разве то умнее: Сберем шутов, сведем их в кучу, дразним, Как диких псов, пока не раздерутся, И тешимся руганьем срамословным И дракою кровавой. То ль забавы Бояр, думцов, правителей земли? А наших жен, боярынь, пированья? Глядеть-то срам! От сытного обеда, От полных чар медов стоялых встанут Алёхоньки, как маковы цветочки, По лавочкам усядутся рядком, Велят впустить шутих, бабенок скверных, И тешатся бесстыжим их плясаньем, С вихляньем спин и песнями срамными. И чем срамней, тем лучше, тем угодней Боярыням. И сами бы пошли, Да совестно, а плечи так и ходят, И каблуки стучат, и громкий хохот Дебелые колышет телеса. А дочери, на те потехи глядя, С младенчества девичий стыд теряют, И с бабами и девками сенными Без матери изрядно стерю пляшут. Пора сменить шутов, шутих и дур, Неистовства на действа комидийны. Подьячего винят за пьянство; разве Без чарки он, без хмельного питья Найдет себе веселье? Вековечным Обычаем указаны ему: По праздникам попойки круговые С задорными речами, с бранью, с боем И на три дня тяжелое похмелье. За что ж винить его! Иных приятств, Иных бесед, речей и обиходов Не знает он. А покажи ему Комидию, где хитрым измышленьем И мудростью представлены, как въявь, Царей, вельмож, великих полководцев, Философов дела и обхожденья; И дум, и чувств изведав благородство, Весельем он бесчинства не почтет. Простой народ, коль верить иноземцам, В комидии не действо, правду видит, Живую явь: иного похваляет, Других корит и, если не унять, Готов и сам вмешаться в действо. Хочешь Испробовать? Подьячему прикажем Остаться здесь, на действо поглядеть.

Лопухин

Ну, что ж, изволь! А зашумит, так можно И в шею гнать, боярин не велик.

Входит Клушин.

Явление четвертое

Матвеев, Лопухин, Грегори, Юрий и Клушин.

Лопухин

(Клушину)

Поди сюда, и снова без утайки Рассказывай поряду, кто и как, И чем тебя обидел.

Клушин

Государь, Абрам Никитич, милости боярской Прошу твоей.

Лопухин

Проси.

Клушин

Сиротским делом Обижен я и, государь, являю Перед тобой обиду.

Лопухин

На кого?

Клушин

На Якова Матвеева, палаты Царицыной закройщика.

Лопухин

А чем же Обидел он тебя?

Клушин

Сидел в палате Сегодня я на месте, где садятся Подьячие, а он, Матвеев Яков, За поставцом сидел, где платье шьют, И молвил мне: «Хорош бы ты подьячий; Зачем-де пишешь, высуня язык? Зайти тебе с затылка да ударить, И ты себе язык откусишь». В том И жалоба моя, и челобитье.

Лопухин

И лаял ты его, я чаю.

Клушин

Лаял Неистово. Ужли ж стерпеть?

Матвеев

Обида Не малая.

Лопухин

Уж это ль не обида! Какой еще! И как ты перенес? Диковина, Василий.

Клушин

Государь, Абрам Никитич, смилуйся, пожалуй!

Лопухин

Еще чего не скажешь ли?

Клушин

Боярин, Вдовею я без мала пять годов; Греха боюсь, от скуки упиваюсь.

Лопухин

А мне-то что? Женись!

Клушин

Не раз сбирался — Никто нейдет.

Лопухин

Уж я не виноват; Недобрую себе ты нажил славу Между невест.

Клушин

Твое велико слово: Посватаешь, пойдут. В твоем приказе Невеста есть, из мастериц, золотных.

Лопухин

Посватаю, женю тебя, Василий! Останься здесь, дождись меня в палате; Смотри туда!

(Указывая на подмостки.)

Гляди смирненько в оба! Не прогляди смотри! А что увидишь, Не сказывай!

Грегори

Начать могу?

Матвеев

Хозяин Не я, а ты в палате.

Грегори

(в дверь комедиантам)

Начинаем.

Юрий Михайлов и несколько комедиантов ставят и укрепляют на заднем краю площадки раму, на которой написан домик. Рама ставится несколько отступя от краю, чтобы сзади ее оставался проход, а так как рама уже площадки, то и по обеим ее сторонам остаются небольшие из-за нее проходы. Перед рамой ставят скамью. Юрий Михайлов остается на площадке с тетрадью в руках. Матвеев и Лопухин садятся на скамью с левой стороны. Грегори сажает Клушина на скамью с правой стороны; тот упирается, он сажает его за плечи насильно и садится с ним рядом.