Том 6. Письма
Шрифт:
При всяком случае, конечно, езжай, если хочется, но скажу тебе откровенно: если я не удеру отсюда через месяц, то это будет большое чудо. Тогда, значит, во мне есть дьявольская выдержка характера, которую отрицает во мне Коган. *
Вспоминаю сейчас о Клопикове и Туркестане. Как все это было прекрасно * ! Боже мой! Я люблю себя сейчас даже пьяного со всеми моими скандалами… В Самарканд — да поеду-у я, Т-там живет — да любовь моя…
Черный Мартышан! Слышишь ли ты меня? Лучше жениться на «доге» и ждать,
Толя милый, приветы! Приветы! Твой Сергун. Остенд, июль 9. 1922.
Шнейдеру И. И., 13 июля 1922
И. И. ШНЕЙДЕРУ *
13 июля 1922 г. Брюссель
13 июль 1922.
Милый Илья Ильич!
Я довольно пространно описывал Вам о всех наших происшествиях и поездках в 3-х больших письмах. Не знаю, дошли ли они до Вас? *
Если бы Вы меня сейчас увидели, то Вы, вероятно, не поверили бы своим глазам. Скоро месяц, как я уже не пью. Дал зарок, что не буду пить до октября. Все далось мне через тяжелый неврит и неврастению, но теперь и это кончилось. Изадора в сильном беспокойстве о Вас. При всех возможностях послать Вам денег, как казалось из Москвы, — отсюда оказывается невозможно. В субботу 15 июля мы летим в Париж. * Откуда через «Ара» сделать это легче.
В одном пакете, который был послан аэропланн<ым> сообщ<ением> через бюро Красина, * были вложены Вам два чека по 10 фунт<ов>. Один Ирме, другой моей сестре.
Получили ли Вы их?
Это мы сделали для того, чтобы узнать, можно ли Вам так пересылать вообще, что нужно.
Милый, милый Илья Ильич! Со школой, конечно, в Европе Вы произведете фурор. * С нетерпением ждем Вашего приезда.
Особенно жду я, потому что Изадора ровно ни черта не понимает в практических делах, а мне оч<ень> больно смотреть на всю эту свору бандитов, которая ее окружает. Когда приедете, воздух немного проветрится.
К Вам у меня оч<ень> и оч<ень> большая просьба: с одними и теми же словами, как и в старых письмах, когда поедете, дайте, ради Бога, денег моей сестре. Если нет у Вас, у отца Вашего или еще у кого-нибудь, то попросите Сашку и Мариенгофа, узнайте, сколько дают ей из магазина. *
Это моя самая большая просьба. Потому что ей нужно учиться, а когда мы с вами зальемся в Америку, * то оттуда совсем будет невозможно помочь ей.
Самые лучшие пожелания и тысячу приветов передайте Ирме. Нам кто-то здесь сбрехнул, что вы обкомиссариатились. * —?
Приезжайте. Отпразднуем. О том, чтобы Вы выезжали, Вам послана телеграмма. Ехать нужно в Берлин, а оттуда Вас
Вот и все. Поговорим больше, когда увидимся.
Езжайте! Езжайте. Дайте денег сестре. Возьмите стихи у Мариенгофа, адреса и много новых книг. Здесь скучно дьявольски.
Любящий Вас
С. Есенин.
Мариенгофу А. Б., июль-август 1922
А. Б. МАРИЕНГОФУ *
Не ранее 20 июля — не позднее начала августа 1922 г. Париж
Дура моя — Ягодка! ты тоже сволочь из сволочей. Как тебе не стыдно, собаке, — залезть под юбку и забыть самого лучшего твоего друга. Мартын — это одно, а я другое. Дюжину писем я изволил отправить Вашей сволочности, * и Ваша сволочность ни гу-гу. * Итак, начинаю. Знаете ли Вы, милостивый государь, Европу? Нет! Вы не знаете Европы. * Боже мой, какое впечатление, как бьется сердце… О нет, Вы не знаете Европы!
Во-первых, Боже мой, такая гадость однообразия, такая духовная нищета, что блевать хочется. Сердце бьется, бьется самой отчаяннейшей ненавистью, так и чешется, но, к горю моему, один такой ненавистный мне в этом случае, но прекрасный поэт Эрдман сказал, что почесать его нечем. *
Почему нечем, РАЗЗ-эт-твою, я готов просунуть для этой цели в горло сапожную щетку, но рот мой мал, и горло мое узко. Да, прав он, этот проклятый Эрдман, передай ему за это тысячу поцелуев и скажи, что у такого юноши, как я, недавно оторвался маятник от циферблата живота. * Часовой механизм попортился.
Да, мой друг рыжий, да! Я писал Сашке, * писал Златому, * и вы «ни тебе, ни матери». * Теперь я понял, понял все я. Ах, уж не мальчик я давно. Среди исканий Безпокоя Любить поэту не дано. *
Это сказал В. Ш., по-английски он зовется В. Шекспиром. О, я узнал теперь, что вы за канальи, и в следующий раз вам как в месть напишу обязательно по-английски, чтоб вы ничего не поняли. Да, напишу обязательно will hawe happy impression *
и подпишусь
Sergei Jessenin.
Что? Съели?
Ну, так вот единственно из-за того, что вы мне противны, за то, что вы не помните меня, я с особым злорадством перевел ваши скандальные поэмы на англи<йский> и франц<узский> яз<ыки> и выпускаю их в Париже и в Лондоне в кол<ичестве> 6000 экз. * А чтоб вас больше оскандалить, подкупим газетных рецензентов. Уж они вам покажут е…. в… м…..
В сентябре все это вам пришлю, как только выйдут книги. Мил Государь! Прошу тебя не оставить втуне за Не. бо… просьб моей сестры. * Делай ей гадости и словом и делом. Адрес мой для того, чтобы ты не писал: