Том 7. Бессмертный. Пьесы. Воспоминания. Статьи. Заметки о жизни
Шрифт:
Марк. Как она весело сказала «Пора»! А разве тебе не грустно оставлять своих друзей — хозяев фермы Кастле?
Виветта. Очень грустно, но в Сен-Луи живет хорошая старушка, ей одной скучно, с мыслью о ней мне легче уезжать… Ах, бабушка!.. Да, но что же это я?.. Огонь не разведен… Суп надо сварить мужчинам… А служанка заболела… Скорей, скорей!..
Марк. Тебе помочь?..
Виветта. Пожалуйста, капитан. Возьмите там, за дверью, вязаночки две-три хворосту.
Марк (приносит
Виветта (берет вязанки). Благодарю вас… Теперь остается только раздуть огонь…
Марк. Я этим займусь.
Виветта. Прекрасно! А я пойду куплю билет на пароход.
Марк (живо). Но ты вернешься?
Виветта. Конечно!.. Мне еще надо проститься с крестной… (Взваливает один узел на спину.) Гоп!
Марк. Оставь, оставь! Моя «команда» донесет. Тяжело ведь… Эй, матрос!.. Да что с тобой? Чего ты удивляешься? Говорят тебе, бери узлы…
Виветта. До скорого свидания, капитан!.. (Ухолит.)
Марк один.
Марк. Скучно будет без нее. Она одна вносила в этот дом веселье и жизнь… И такая она приветливая, такая учтивая, так хорошо разбирается в званиях: «Да, капитан! Нет, капитан!» Ни разу не дала осечки… Хе — хе! А ведь недурно было бы, если б вот такая куропаточка бегала по палубе моей «Прекрасной Арсены»! Эй… Что это на меня нашло? Неужели и я тоже?.. Нет, решительно здесь вредный воздух. Нас всех распалила эта арлезианка. (Яростно раздувает огонь.)
Марк, Бальтазар.
Бальтазар(опираясь на стол, смотрит на Mapка). Самая пора для куликов, мореход…
Марк (захвачен врасплох; ему неловко). А, это ты? (Перестает раздувать огонь.)
Бальтазар. Там, над Жиро, небо черно от дичи.
Марк (поднимается). Не говори. Я в бешенстве. Из-за них я пропустил охоту…
Бальтазар. И это ты… чтобы успокоиться? (Изображает, как раздувают огонь.) Для этого не стоило надевать охотничьи сапоги… (Смеется.)
Марк. Ну ладно, ладно, старый насмешник! (В сторону.) А уж этот дылда вечно тут как тут! (Видя,
Бальтазар (сидя у камина). Куда пригласили?
Марк. Ну да… Кажется, нынче утром большой семейный совет. Не знаю, что тут у них случилось… Наверно, еще какое-нибудь событие… Тсс! Вот и они…
Те же. Роза и Франсе Мамай.
Роза. Входи, отец…
Марк. Да что случилось?
Роза. Закрой дверь.
Марк. Ого! Стало быть, дело серьезное.
Роза. Да, очень серьезное… (Замечает Бальтазара.) А, и ты здесь?
Бальтазар. Может, я лишний, хозяйка?..
Роза. Нет, можешь оставаться! То, что я собираюсь им сказать, тебе так же хорошо известно, как и нам… У нас беда, и мы все о ней думаем, но никто не осмеливается заговорить вслух. Больше тянуть нельзя, надо поговорить начистоту…
Марк. Держу пари, что речь опять пойдет о твоем сыне.
Роза. Да, Марк, ты угадал… Речь идет о моем мальчике — он умирает. Об этом стоит поговорить…
Франсе Мамай. Что ты городишь?..
Роза. Я говорю, дедушка, что наш мальчик умирает. Вот я и хочу спросить у вас у всех: неужели мы будем сложа руки на это смотреть?
Марк. Да что с ним такое?
Роза. Отказаться от арлезианки — это выше его сил. Борьба с самим собой изнуряет его. Любовь его убивает.
Марк. Это не объяснение. Умирают от плеврита, умирают, если волной сорвало мачту и тебя ударило по голове, а тут-то что, черт возьми? Двадцатилетний малый, крепко стоящий на якоре, не позволит себе поскользнуться из-за неудачи в любви…
Роза. Ты в этом уверен, Марк?
Марк. Ха-ха! Только в Камарге разыгрываются такие драмы. (Игриво.) Послушай, сестрица: зимой в арлезианском «Алькасаре» пели модный романс… (Пытается подражать настоящим певцам.)
К счастью, от любви не умирают, К счастью, от любви не умирают.Гробовое молчание.
Бальтазар (у камина). Пустые бочки хорошо поют!
Марк. Что-о?..
Роза. Это лживая песня, Марк. В двадцать лет очень даже умирают от любви. И чаще всего те, что заболели этой странной болезнью, считают, что это чересчур медленная смерть. Так вот они, чтобы поскорее разделаться, кончают с собой…