Том 7. Только очень богатые
Шрифт:
— Это ведь замечательно, да?
— Да. И теперь может происходить что угодно, потому что я счастлива и ничего не боюсь, — продолжала она радостно. — Теперь уже ничто не сможет разлучить нас с Джонатаном. Это просто великолепно! И без твоей помощи, Дэнни, я бы никогда не добилась этого!
— Конечно, конечно. Оставайся некоторое время у него понятно? И не открывай дверь никому. Кроме тех, конечно, кого ты ждешь.
— Я обещаю это. Благодаря тебе моя жизнь стала прекрасной, и я больше не хочу рисковать ею.
— Итак, до скорого, да? Все отлично!
— Джонатан обязательно позвонит тебе сегодня вечером, так и знай, Дэнни. Постарайся быть терпеливым, дай ему выразить свою благодарность за то, что ты вчера сделал.
— Вполне возможно, что я вернусь домой очень поздно, — сказал я, надеясь, что говорю правду. — Попроси его отложить это на завтра.
— Я скажу ему об этом, — со смехом ответила она, — но ты не препятствуй ему. До свидания, Дэнни, и спасибо, что позвонил.
В отсутствие Фран контора мне показалась довольно унылой, и я отправился в ближайший бар. Выпив три стакана зелья и убив, таким образом, немного времени, я решил, что настала пора отправиться к Лео Сталю. Нужно было узнать, чего он хочет.
С большими предосторожностями, как будто я был легко бьющимся предметом, Сталь провел меня в большую строгую гостиную. После того как ему удалось усадить меня на диван, он облегченно вздохнул и упал на стул, стоящий напротив.
— Я очень рад, что вам передали мою просьбу, мистер Бойд, — проговорил он своим тоненьким голоском. — Очень счастлив. Мне нужно кое-что сказать вам. Вчера вечером я солгал вам, мистер Бойд. Я вам солгал, не сказал всей правды.
— Относительно чего?
— М-м-м… это… Относительно моей временной связи с мисс Лорд. Нас объединяла отнюдь не общность интересов, как я сказал вам в прошлый раз. Она меня соблазнила в довольно подходящий момент, и, когда это произошло, Максин сказала мне, что наши будущие отношения зависят от того, соглашусь ли я содействовать ее планам. — При этих словах глаза Сталя увлажнились. — Я — отшельник, мистер Бойд. В молодости я был тихим и молчаливым, особенно, в присутствии особ другого пола. С самого начала моей карьеры я со страстью отдался своему делу. В лаборатории я забываю о своих физических недостатках, как, впрочем, и других, но в глубине души страдаю, что являюсь объектом насмешек и издевательств со стороны окружающих. В те редкие минуты, когда я позволял себе смотреть на Максин Лорд, как на женщину, а не как на владелицу предприятия, я думал, что она самая красивая и самая желанная из женщин!
— Давайте оставим мазохизм в стороне и перейдем к делу, — холодно предложил я.
— Хорошо, хорошо, — торопливо ответил Сталь, ущипнув себя за кончик носа. — К моему глубокому удивлению она неожиданно как-то вечером пригласила меня на обед. Я был еще больше ошеломлен, когда обнаружил, что я единственный приглашенный. Мы обедали при свечах, и ее поведение дало мне ясно понять, что я выступаю в качестве Дон Жуана! Я не привык к алкоголю, но во время обеда мой стакан все время наполнялся вином, и я выпил его достаточное количество. Максин сказала, что всегда любовалась моей работой, стала говорить комплименты по поводу моей новой формулы и поведала, что хотела бы иметь меня своим другом. Ей просто необходим друг — мужчина, на которого она могла бы опереться. Я, разумеется, ей поверил.
— А немного позже вы были перенесены на седьмое небо и в кровать, — дополнил я. — Жизнь стала симфонией. А через несколько дней ваше совместное утро началось с того, что она поставила условия: или вы сделаете то, что ей надо, или вернетесь к прежнему положению. Вы мне уже говорили об этом. Итак, что она хотела?
«Мой брат — неудачник, он слабый и скверный человек, — сказала она мне, — будет катастрофой для всех, если он займет директорское кресло. Нужно во что бы то ни стало помешать ему». Когда я спросил ее, каким образом она собирается сделать это, она ответила, что первое, что я должен сделать, это предложить ее брату поработать со мной в лаборатории. Я должен был добиться его доверия и сделать так, чтобы он считал меня своим другом. Так как она не просила вредить Джонатану, то я согласился. Он пришел работать в лабораторию, и я постарался сделать все, чтобы войти к нему в доверие. Должен признаться, что у меня это плохо получилось, но я старался. Через несколько недель Максин небрежно предложила мне, чтобы я ввел Джонатана в курс дел относительно новой формулы, взяв его в ассистенты. Тогда он был все время возле меня… когда соизволял выходить на работу, то есть, не более двух дней в неделю!
— А потом?
— Потом она заявила мне, что, когда формула будет готова, я должен буду испортить ее. В определенный момент я должен был притвориться больным. Я должен был дать указание Джонатану, чтобы он передал формулу на фабрику и сам стал бы следить за приготовлением продукции. И, когда обнаружилась бы ошибка, я должен был свидетельствовать, что Джонатан переменил формулу. Она была уверена, что с моей поддержкой ей удастся уговорить душеприказчиков завещания согласиться считать Джонатана неспособным руководить предприятием отца. Она должна оставаться главой фабрики, а я, в таком случае, сохранил бы должность главного химика и ее любовника.
— Вы отказались?
— Разумеется! — жалобно воскликнул он. — О, я должен признаться, что мне трудно было решиться на это. Я считал, что ее брат действительно слабый и безвольный и что он это искусно скрывает. Но в моих глазах безволие — недостаточный повод, чтобы лишить его наследства.
— Держу пари, что Максин была в восторге от вашего решения, когда вы его объявили! — со смехом проговорил я.
Сталь даже задрожал при этом воспоминании.
— Она моментально изменилась. Я даже не мог вообразить, что такая прекрасная женщина может иметь такой ужасный характер. А ее язык! Любой извозчик покраснел бы, услышав ее!
— И она прогнала вас из дома?
— Из частной жизни, мистер Бойд, да, совершенно верно. Мне было не легко вернуться к прежнему существованию. Особенно трудно мне было на службе, но тем не менее, я счастлив, что нашел в себе силы отказаться от ее предложений.
— А что заставило вас изменить свое мнение и рассказать это мне? — с любопытством спросил я.
— Моя совесть не давала мне покоя. Я отлично понимал, что вы работаете на Максин и фатальным образом можете повлиять на достижение ею цели. И это будет концом моей долголетней службы в Доме Колдовства. А у меня нет ни малейшей возможности получить где-нибудь должность главного химика. Но я, безусловно, найду место ассистента, и мое жалованье будет достаточным.
— Раз она удержала вас, когда вы отказались выполнить ее желание, она, вероятно, ничего не станет предпринимать против вас, если останется. Разве не так?
Он печально покачал головой.
— Она может подумать, что я пойду и расскажу все Джонатану. Но теперь это уже не важно. Я совершенно уверен, что она сама отдала формулу Фремонту и ждет удобного момента, чтобы обвинить своего брата. И я также совершенно уверен, что у нее приготовлены фальшивые доказательства, которые она где-то прячет и которые вы должны найти. Таким образом, ее намерение будет осуществлено.
— Я очень благодарен вам за то, что вы рассказали мне все это, мистер Сталь, — проговорил я, медленно поднимаясь. — Это поможет мне осветить некоторые моменты, которые пока были не ясны.
— Это должно быть сделано, мистер Бойд, — проговорил он с фанатической простотой мученика.
— Тут вы совершенно правы. Если Максин удастся лишить своего брата наследства, ничего ей не помешает вышвырнуть и вас. Но если вам удастся предотвратить этот удар и таким образом помочь Джонатану, то вы станете, безусловно, самым доверенным человеком для него, когда он возьмется за руководство предприятия.