Том 8. Лети, корабль!

Конецкий Виктор Викторович

Читаю упорно «Материализм и эмпириокритицизм» Ильича, твердо решив рехнуться, но прочесть. Изредка шары заходят за шары и начинает болеть голова, т. к. решил переворачивать страницу, лишь поняв все прочитанное. Изредка, впадая в манию величия, спорю и исправляю автора, в надежде, что он уже не рассердится. Прочитываю в день 30 страниц.

Увлекся шахматами, благо есть очень сильный противник — Ральф Червинский. Сражаемся с ним по 5–6 раз в день. От меня пух и перья летят, но приятно замечать, что лучше начинаешь играть.

Вообще, если бы не артиллерия и астрономия, то было бы терпимо.

Черт, холодища в морских просторах! И жрать хочется.

Ну, кончаю.

Мать целуй и будь с ней по-хорошему. Виктор.

14.07.50. Олег, кажется, сегодня смогу написать тебе более осмысленно, нежели прошлый раз.

Очень доволен тем, что с Юлием все в порядке и он с тобой. А ты? Не раздражает своим оптимизмом? Этот оптимизм имеет почву, а не воду под собой. Он, конечно, рано или поздно будет писать. Напиши, как он устроился в городе.

Мать, мать и еще раз мать. Поцелуй ее за меня. Подумай, сколько она пережила из-за нас.

Со мной сейчас все в порядке. Настроение хорошее (заметь: не плохое), и это серьезно. Прилив оптимизма и уверенности в том, что жизнь в конце концов даром не будет прожита.

Мечтаю о музыке. В отпуск всей шарагой будем ходить куда-нибудь, слушать ее. Изголодавшись по жизни, ее ценишь больше. Ты уже, наверное, не ценишь возможность проехать по городу на трамвае, да? Или пройти по вечернему Невскому, послушать ночной концерт.

Напиши, тянет или нет жить. Вопрос интересный. Могу из него сделать выводы о твоем психологическом состоянии.

Жму тебе изо всей силы лапу. В.

11.07.50. Родная моя, здравствуй! Соскучился зверски по вам. Так хочется обнять тебя, Собакевич!

Как жизнь? Как лето проходит? Была ли хоть раз за городом? Как здоровье? Надеюсь, что ты мне ответила на все эти вопросы и я, когда придем в Кронштадт, получу письмо от тебя.

Сейчас идем из Таллина в Балтийск. Это 30 миль от Кенигсберга.

В Свиноустье стояли несколько суток, водили в город, облазили все окрестности на катере. Интересного видел много — ведь чужая жизнь всегда интересна. Интересно все — начиная с людей и кончая городом.

Город весь разрушен и зарос. Все в зарослях цветущего жасмина, в аромате цветущей липы, некоторые дома окружены различными вьющимися растениями, оранжевая с красным черепица, хмель, дикий виноград. Шашечные, каменные мостовые. Между шашками — седоватый короткий мох, травка. Масса всевозможных цветущих кустов, большие яркие цветы, каштаны, седая ель, сплошь до самого верха спутанные плющом стройные высокие сосны, напоминающие кипарисы. И все это залито солнцем, все свежо утренней росой. Прямо дух захватывает. Не ожидал, что немцы в такой красоте жить могут.

Немного разрушенный католический собор, с огромными выбитыми окнами, сквозь которые видна живопись и опять вся в зелени, в тишине утра, в птичьем щебете.

Кругом последствия войны, но они придают большую романтику пейзажу. Полуистлевшие дощечки: «Осмотрено. Мин нет. Ефимов».

Одна из главных площадей названа Сталинской, на ней братская могила наших и надпись по-русски «покой». Вся площадь в липах, кругом битые дома, а с другой стороны река Свино.

Полячки одеваются очень пестро, рисунок и краски платьев хороши. Большинство мужчин днем ходят в коротких, до колен штанишках. С непривычки смешно. Поражает очень, очень большое количество детей…

22 января 1952 года умер Виктор Андреевич Штейнберг.

К водке меня приучил отец. В 1951 он уволился из прокуратуры, пил, единственной его радостью были наши с братом приходы домой… Всю жизнь почему-то говорил, что о смерти отца узнал в Полкалауте —

это наша военная база в Финляндии близ Ханко. А как было на самом деле, я просто не помню. Помню, что приехал домой — отец лежал в маленькой комнате в прокурорском мундире… Отец очень гордился моим ранним вступлением в партию. С 1953 года я был коммунистом. Убежденным, но с большими критическими несогласиями по ряду коренных вопросов реальной политики партии. Отец же не был членом партии никогда. Удивительная для меня загадка…

Начиналась самостоятельная взрослая жизнь. В 1952 году, после окончания училища Виктор Штейнберг получил направление на Северный флот. Служить мечтал на Камчатке.

Когда было оглашено мое направление, вся рота смеялась. На спасатели! Я-то хотел на боевые корабли! Пропал за длинный язык, а может быть, фамилия подкачала…

ИЗ АТТЕСТАЦИИ

курсанта-выпускника Штейнберга В. В.

Предан делу партии Ленина-Сталина и социалистической Родине. Бдителен, морально устойчив. Хранить военную и государственную тайну умеет. Много внимания уделял изучению основ марксизма-ленинизма. Глубоко изучил первоисточники и вел по ним содержательные конспекты.

В общественной работе принимал активное участие, работал в редколлегии стенной газеты роты и приобрел практические навыки.

Общее развитие и способности хорошие. Начитан, над учебными материалами работал глубоко. Свое время планировал умело. Склонен к анализу. Знания имеет прочные и хорошо их излагает.

На 4-м курсе специализировался по штурманской специальности. Свою специальность любит. Много и упорно работал над повышением своих специальных знаний. В штурманской работе аккуратен.

Дисциплинирован, имел 10 поощрений. По своему характеру живой, немного вспыльчив. В работе энергичен, настойчив и инициативен. Волевые качества развиты, требователен к себе, с подчиненных требовать может. Чувства долга и ответственности к порученному делу развиты. В среде товарищей общителен и пользуется авторитетом.

Физически развит, но страдает язвенной болезнью желудка. В походной жизни трудности переносит стойко, морской болезни не подвержен. Море и военно-морскую службу очень любит. Обучен управлению катером и шлюпкой под парусом и веслом.

Желает служить на тральщиках.

ВЫВОДЫ: 1. Достоин присвоения офицерского звания «ЛЕЙТЕНАНТ».

Целесообразно использовать командиром БЧ-1 ТЩ.

Командир роты капитан-лейтенант Якунченко

Начальник курса капитан 1 ранга Беккаревич

Начальник училища контр-адмирал Никитин.

Стажировка будущих офицеров ВМФ тех лет после окончания училища предполагала знание кораблей всех классов военно-морского флота.

Подводная лодка «Буки-8», «большие охотники», торпедные катера, эскадренный миноносец «Осмотрительный», тральщики — далеко не полный перечень типов судов и кораблей, на которых пришлось учиться Виктору Конецкому морской профессии.

Служить довелось на спасательных кораблях в 441-м отдельном дивизионе Аварийно-спасательной службы Северного флота. Командиром штурманской части (БЧ-1).

Выписка из личного дела Виктора Штейнберга

1. Аварийно-спасательное судно «Вайгач» СФ. Более 200 регистровых тонн. Штурман и помощник командира. 18.11.52–27.06.53. Баренцево и Норвежское моря.

2. Средний рыболовный траулер № 4139 (логгер). Весовое 400 тонн. Командир корабля. 1.07.53-3.10.53. Переход порт Беломорск — порт Владивосток СМП.

3. Аварийно-спасательное судно «Водолаз» СФ. Более 200 регистровых тонн. Штурман и помощник командира. 13.05.54. Баренцево и Норвежское моря.