Том 8. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть V. О спорном и нелепом
Шрифт:
Но вот ты уже и обошёл полмира, вот ты уже устал от бесконечно новых лиц в твоей жизни, вот давно тебя перестали радовать бесконечные твои любовники. А в жизни пустота! И такая же маета. Нет, не гасят пожар новые заметы. Не утоляют жажду душевную. И появляется у тебя подозрение, что не в силах впечатления утолить жажду, тебя мучающую, ненадёжны они. Зато деньги! Вот сила, перед которой склоняется всё и вся! Они смогут погасить пожар душевный!
И начинается следующий оголовок вехи восхождения к человеку – оголовок Мошны. Ценность тут – злато. Оно знамя тех, кто оголовок сей проходит. Вокруг злата жизнь их, для него. Хотя и кажется им, что оно для них. А нет! Золото манит! Золото, как всегда, обманет! Как всегда! Крутятся тут торговцы, дельцы да купцы. Насыщаются златом. Поедают, поедают и поедают
Вертится Суверть! Зреет душа! Принимает поражение деньгами. Наказывают они её. И вот она начинает «прозревать». Очередной раз! Сколько же таких откровенных прозрений у неё ещё впереди! Не счесть! Прозревает душа, не тушат деньги пожар. Нет! Власть старше их. Вот она-то и утолит мою маету! Так вот и случается переход на новый оголовок – Шапки. Тут обитаются те, кто во власть пускается. По шапке и права тебе! А права и есть власть. Она ценность оголовка сего. Упоительна правами! Чем пуще шапка на тебе, тем прав у тебя больше. А с правами ты всегда прав! Всегда!!! Прав и почётен. И тут душе воля! Тут ты встретишь повзрослевших дельцов да купцов.
Но так уж мир устроен, что не волен тот, кто при праве, кто шапкой наделён. Власть делает его грузным. Да, сыт он, пьян и губы в табаке, но воля… Не волен тот, кто при шапке. Сам посуди. Кто больше свободен: царь, или последний бродяга? Ответь на вопрос этот себе, да не лукавь перед собой!. А коли искренним перед собой будешь, то увидишь: тяжела шапка. Тяжела да смятенна. Вершат праву власть имущие, да боятся потерять её. Всё время в смятении пребывают. Ведь на чём держится права земная? На слабостях людских, на их малодушии. Не накормишь до отвала голодных – собьют шапку с тебя они. Не простят тебе же своего малодушия! Наобещаешь им, но не выполнишь, а выполнить обещанное невозможно. Ведь всяк у тебя рай утраченный просить вернуть. Верит в тебя, давая тебе к власти полномочия! Что ты его в рай утраченный за руку приведёшь. Но как его вернуть-то, рай, если ты сам его потерял и найти не можешь? Вот так и выходит: не выполнишь обещанного – потеряешь шапку. Зачастую с буйной своей головушкой. И живут в напряжении великом шапки, в смятении нескончаемом. Ведь против власти вечный заговор! Как нигде тут головы рубят.
Но и тут терпят поражение. Права ненадёжна! А Суверть-то вертится, зреет плод. И задумываются шапки о силе великой. Власть без силы – тщета! Во власти только сильные могут удержаться! Шапки же слабоваты будут! Это только снаружи они грозные. Могут налево-направо казнить и миловать. Но не так всё! Есть среди племени людского потомки тех, кто «не боится могучих владык». Не по крови, а по духу! Взор их в Небеса поднят. И не замечают они шапок, что раздражает последних. Ибо понимают они: силы-то у них нету. С осознания собственного бессилия во власти, понимания того, что ну не осчастливишь всех, начинается для шапок следующий оголовок в вехе вращения – оголовок Моготы. Сила тут главная ценность. В любых её проявлениях. От силы кулака до силы духа. Вертятся тут всевозможные охотники за силой. И находят её! На горах, в долах, в пещерах, под корягами, под камнями.
Силу-то они находят, но не находят в ней успокоения. Вначале она хмелит, будоражит! А потом приходит тяжёлое похмелье. И вновь нужно бежать и искать новую дачу силы. В какой-то миг у такого горе-охотника возникает сомнение в силе. Что-то с ней не так! Сквозь меня проходит, но прибытка от неё на грош. А тут уже вскоре и догадка догоняет «охотников»: есть нечто над силой! И это нечто – знание! Не зря же издревле говорят: «Знание – сила!» Тут и конец оголовку Моготы да начало нового оголовка – Ведства. Правда, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Оголовки Суверти не за год-другой проходятся. Не всё так просто и однозначно! Века уходят! Хотя иногда века равны минутам! Как и минуты растягиваются на века. Жизнь к прописи не свести!
Жадно вбирают в себя знания души, вращающиеся в оголовке Ведства. Ищут они книги древние, чтобы проверенное знание было, надёжное. Разыскивают мудрецов чудесных. А вдруг таковые остались где-нибудь на «Княжьем острове», что в болотах белорусских находится, или на плато Путорана которые прячутся? Ищут
– А много ль корова даёт молока?
– Не выдоишь за день! Устанет рука!
Здесь же не только торжища, но и лжи с лихвой! Как нигде. Ни в деньгах, ни во власти столько не лгут самим же себе, как на поприще знаний. Хотя ложь эта чаще всего не осознаётся самими же лгунами. Чтобы увидеть её, увидеть, что знания не успокаивают душу, не гасят пожар в ней, нужно переболеть знаниями. Исцелиться от них разочарованием. То есть пройти свои вёрсты на пути оголовка Ведства. Сполна пройти. До этого же стоит замок непроходимый на сознании таковых в виде: «Это всего лишь точка зрения! Есть и другие».
Точка-то она точка! И другие есть точки. Множество! Но тот, кто созрел, чтобы с ветки пасть, не разделять стремится и через это властвовать, но умаляться до Единого. Ибо множество и есть причина пожара душевного. И это не точка зрения. Присмотрись – и увидишь! Но видит это лишь тот, кто прошёл насквозь знания и не утолил ими жажду душевную. Кто перешёл с следующий оголовок Суверти. И душа кого избрала любовь!
Любовь – это ценность оголовка Казни. Сложно с ходу любовь с казнью на одни весы поместить. Только, увы, нам, немощным, этак оно и есть. Избравший любовь получает и казни! Здесь тонка прослойка между душой и личиной. Потому-то боль остро ощущается. Всяк на свою нелёгкую долю жалится. Всяк сам себе в жало дан. Жалобами своими себя же и жалит, но от боли сбегает. Доросший же до любви – яко дурак! Не от боли лытает, но боль пытает. Живёт он драмой, упиваясь ею. И жизнь его мистикой сплошь становится. Падают для него все границы, исчезают расстояния, сглаживаются понятия, сплетаясь в единый ком, исчезает время. Всё это меты любви. Хотя для других это симптомы тяжёлого психического расстройства. Но любовь и есть психическое расстройство. Не тогда она, когда «ох» и «ах», но тогда, когда мир для тебя исчезает! Когда всё как одно! И в одном целый мир! Пока же ты в любви подсчёт ведёшь, кто каким должен быть, кому сколько внимания недодают, пока о справедливости ратуешь, не любовь это! Долгая-предолгая дорога к ней. Так что всяк о любви говорит, да не всяк ею обречён. Много званых, да мало избранных! И пока что мы, как в той поговорке мудрой, слышим звон, да не знаем, где он!
Правда, не сразу любовь как ценность встаёт перед вступившими в оголовок Казни. Трудно с головой в то, что безумие в очах мира, вот так сразу окунуться. Любовь же и есть самое большое безумие, хоть поэты и воспевают её, а все остальные мечтают о светлой любви. Безумцы поют песнь безумию. Вот и стремятся души зрелые, выбрав своим поприщем любовь, пока что к счастью тихому, домашнему, семейному. Хотя бы и в шалаше! А вдруг! Но есть же счастье на свете?! Да и доля их сполна ещё не избыта. Доля бабья да доля мужняя.
Сражаются души за счастье, бьются они за любовь. Но в том-то и дело, что там, где счастье, нет места для любви! Понимаем мы это однажды. Поражает это нас как гром среди ясного неба, но ещё долго с тем смириться не хотим. Продолжаем тешить себя, убаюкивая сказками добрыми. Есть, мол! Есть! Есть оно – счастье! А где оно, там и любовь! Они всегда идут рука об руку! Ну не зря же вся мудрость народная нам об этом только и говорит.
Так вот и спорим мы с тем, что давным-давно узрели и поняли, призывая в союзники всякого, кто воду на мельницу наших хотелок польёт! Всеми силами Току Жизни перечим. И терпим казни. Но вот он, наступает тот миг, который безвозвратно нас изменяет. Всё! Последние надежды испаряются, как утренний туман под ярким солнцем. Счастье в закутке невозможно! И любви на двоих не бывает, так как и в этом случае горит, пылает душа, утешенья не знает! Не гасит счастье пожар в ней. Если замкнётся то, что мнишь ты любовью, на конкретном человеке, закольцуется венцом брачным, перескочит она на рельсы счастья – и пиши пропало. Нет! Лишь любовь одна! Не счастье! И вот…