Том V. Преподобный Феодор Студит. Книга 1. Нравственно-аскетические творения
Шрифт:
Оглашение 109 <799>
О смирении игумена и наставление касательно строя жизни по-Божьему, а также о том, что мы не покорились царю относительно его прелюбодеяния
Отцы мои, братия и чада. Пастух должен старательно смотреть за вверенным ему стадом и усердно заботиться о благосостоянии своих овец – больным помогать, расшибшихся перевязывать, заблудших отыскивать, отставших манить и вообще делать все то, что так хорошо изображает пророк (Иер. 23:1–4). Точно так же и мне, окаянному, раз я, хотя и не по заслугам, получил над вами <800> настоятельскую власть, нужно постоянно трудиться и стараться для вас, истинных овец Христовых, то указывать одно, то другое, как бы переводить и перегонять вас с пастбища на пастбище, с одного поля на другое. О, если бы только Бог на самом деле по молитвам нашего отца и за ваше упование даровал мне силу выполнить это! Ибо я и раньше уже открыто высказывался и теперь заявляю, что такое я и насколько я слаб и неспособен. Поэтому, как агнцы Христовы, паситесь боголепно, водворяйтесь в животворящих заповедях, питайтесь, по пророческому выражению, на воде покойне (Пс. 22:2), шествуйте по путям праведности и воспевайте: аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси (Пс. 22:4). И я уверен, что если мы не сложим рук и не сбежим от воспринятого <801> и совершаемого нами духовного и богоподражательного жития, то никакая,
Вот так, чада, и веруйте, так и уповайте и сообразно с этим ежедневно возрастайте и, так сказать, цветите и приносите плоды бессмертных добродетелей, словно цветы полевые [1102] , благоухая боговдохновенными деяниями, отгоняя от себя, как ненавистное Богу и погибельное, всякое зловоние греха. Ибо, на самом деле, разве не возносится ежедневно <802> всякое наше деяние, как жертва Владыке Богу, в воню благоухания (Иез. 20:41)? Да, действительно, возводятся и возносятся ваше истинное отречение от мира, ваше совершенное отрешение от родных по плоти, ваша общая и нераздельная жизнь в общежитии. И вообще, чтобы не перечислять всего в подробностях, я скажу просто, что вы, по своей горячей ревности к древнему и отеческому житию, постарались стяжать много добродетелей. Например, укажу на то, что никто из вас ничего, даже до самой ничтожной вещички, не считает своим, или на то, что у вас у всех во всех делах, как относительно каждого брата в отдельности, так относительно и целого братства, одна общая забота, а также еще на то, что вы, несмотря на скудость наших жизненных средств, проявляете терпение и выносливость и не только не опускаете из-за этого никакой заповеди, но делаете еще больше – именно, не отказываете никому в поступлении в монастырь, как бы тот [1103] человек ни был беден или убог душевно или телесно. <803> Укажу затем на то, что у нас нет ни рабов, ни скотины женского пола, что, как теперь видим, так неразумно завели люди нашего чина, как будто они решили начать жить по-мирскому. Напомню также и некоторые другие дела, в коих вы проявили свою крепкую Богу и мне верность. Так, в прошлом [1104] , когда по случаю столкновения с царем из-за прелюбодеяния его (354) вы вместе со мною вышли из монастыря, подверглись бичеваниям и были разогнаны кто куда, как овцы, у которых (хотя это и дерзко с моей стороны применять данные слова к себе) поражен пастырь (Мф. 26:31), вы не обратили на это внимания и прежде всего позаботились о том, как бы собраться вместе, так что как только вы были изгнаны царем, тотчас же и пришли ко мне, не остановившись ни пред какими задержками. И в настоящее время, <804> когда я удалился из обители «Чистых», потому что там нельзя было жить благочестиво [1105] , и вы ревностно и мужественно разлучились с тамошним житьем – подобно мученикам Христовым, доблестно высказали и подтвердили свое исповедание. И благословен Господь за то, что не отверг моей смиренной молитвы и не отнял Своей милости от нас, Который сотворил так, что вы пребыли непоколебимыми в своей верности, Который не погубил в ваших устах слова истины, дабы вы не солгали в своих страшных данных Ему обетах, Который испытал вас, как золото в горниле (ср. Прем. 3:6), и нашел пробу вашей веры чистой и беспримесной, Который явил вас истинными чадами, а не чадами, достойными порицания, настоящими сынами, а не преступниками, сынами света и дня (1 Фес. 5:5), а не тьмы и противления (1 Фес. 5:5; Еф. 5:6), родом правым (ср. Пс. 111:2) и предавшимся Богу и духовной жизни, а не лукавым и преогорчевающим (ср. Пс. 77:8) и <805>
1102
В ТФС: «как крины». – Ред.
1103
В ТФС: «известный». – Ред.
1104
В ТФС выражение было переведено как «в прошлом году», что противоречит общепризнанной датировке второй части «Великого оглашения» (804–808 гг.). Поэтому возможен и следующий вариант перевода: «в прошлом», «в прошедшем времени» (т. е. в 796–797 гг.). – Ред.
1105
Вероятно, речь идет о каком-то нестроении в монастыре «Чистых», из-за которого тамошние приверженцы преп. Феодора были вынуждены покинуть монастырь. Возможно, игумен этого монастыря вопреки преп. Феодору поддержал императорскую власть в период второго «михианского кризиса» (802–811 гг.). – Ред.
Который, наконец, показал вас в этом роде монахам и мирянам [1106] – истинными монахами, настоящими послушниками, подлинными отшельниками из мира, людьми, которые действительно отреклись от всякого стяжания и имущества, кои думают о вышнем и взирают горе, странниками и пришельцами на земле, гражданами и жителями небес, по примеру святых мучеников, по подражанию преподобным и праведным, во славу Его многохвального могущества.
(355) Как же мне восхвалить и ублажить вас за все это? Что могу еще сказать я, окаянный, дурной пастырь? Если бы даже я и пролил свою кровь, растерзал свою плоть и сокрушил свои кости, то и в таком случае я не был бы в состоянии сказать чего-либо достойного дарованной вам благодати. Ибо то, что Бог подает и подаст дальше в этом мире, велико (ибо Он должен оправдать сказанное о Нем, что Он воздает <806> в сто крат – Мк. 10:30), но то, что будет в будущем веке, яже уготова Бог всем любящим Его (1 Кор. 2:9), не видело никакое око, не слышало никакое ухо, не постигала никакая мысль. Тогда вы воочию убедитесь, какое благо доставили вам непоколебимость в своем обете и презрение ко всем здешним сладостям. Тогда вы увидите, как мне, жалкому, необходимо было говорить, а не молчать, ибо вы тогда окажетесь за свою твердость чадами и братиями, а кто ради временного удовольствия – всего на несколько коротеньких дней – отрекся и сделался отступником, те посрамятся, опозорятся и услышат горькое определение. Какая же тогда на Суде польза этим бедным и несчастным, что они в нынешнем веке решились попрать закон Божий и возомнить кровь заветную скверну (Евр. 10:2)? И когда вам воссияют свет, неизреченная радость, жизнь <807> и бессмертие упокоения в Царстве Небесном, то что останется у вас в памяти от здешних страданий? Но, покрывая и охраняя нас в Своих свидениях (см. Пс. 118:2), пощади, Господи, и тех, приведи и воззови их всех к обращению и воссоединению, да все вознесем Тебе славу и честь, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь. (356)
1106
В
Оглашение 110 <808>
О том, чтобы нам подражать богоносным нашим отцам, а также об избежании низких страстей, о бодрости и труде в нашем душевном делании
Братия мои и отцы. Для посева, жатвы и собирания винограда существует такое определенное время, когда земледелец может производить эти свои желанные работы. Для работы же в душе пригодно всякое время. Здесь не нужно ни волов, ни плуга, ни других орудий, отсутствие которых делает невозможными земледельческие работы.
Для работы над душой пригодно всякое время
Нужны лишь охота да желание, с ними мы можем посеять добрые дела и пожать блага для вечного наслаждения. <809> И это можно делать не только днем, но и ночью, и утром, и в полдень, и за едой, и за питьем, и сидя, и стоя, и беседуя, и молча, находясь и в движении, и в бездействии, и работая, и оставаясь без дела, если только мы трезвимся и бодрствуем, а не обольщаемся и не обманываемся своими помышлениями, если не носимся туда и сюда умом или телом, не творим своих плотских пожеланий, не поражаем друг друга вспыльчивостью, сварливостью, непослушанием, ропотом, тщеславием и гордостью, не стремимся свалить с себя вину на ближнего и не стараемся несправедливым путем одержать над ним победу. Ибо все это не позволяет нашему духу пребывать в Боге, размышлять о том, что нужно, оставаться смиренным и сокрушенным и легко принимать все приключающиеся с нами скорби. Не следует, братия, никоим образом не следует так делать.
Что не позволяет нашему духу пребывать в Боге
Не будем терять <810> и губить дней своего спасения в праздности, лени, небрежении, а также не станем проводить и терять времени своей жизни без приобретения и выгоды, но будем покупать добродетели и собирать небесные богатства, будем так же рассудительны, как были рассудительны (357) святые отцы наши, чтобы не терять ни одного дня, ни одного часа, но твердо и усиленно работать над очищением души и изгнанием страстей, держаться в возвышенном созерцании благ, чтобы не обращать внимания на все потребные для этого труды, руками ли, или ногами, или вообще прочими членами, но чтобы искать всем сердцем Бога, стучать в двери и не впадать при этом в отчаяние. За это-то вот и открыт был им вход заповедей Христовых, дверь любви, врата правды, путь бесстрастия, и они вошли и обрели радость и веселие и, таким образом, с помощью небольшого труда обрели то, чего искали, – вечную <811> и нетленную радость.
Не терять ни одного дня, ни одного часа
Они не занимались любострастием и плотоугодием, не стремились к власти, славе и первенству, не препирались из-за платья, обуви, кукулей, мантий, писал, памятных дощечек, ремней и т. п.
Как жили святые
Они, испытывая унижения, оскорбление и притеснение, не раздражались на брата за обидное слово, или насмешку, или приказание насчет работы, или за что-либо иное, но постоянно взирали только на предлежащий им подвиг. И так как их терпение выносило все, что от них требовали, то они переносили все или полурадостно [1107] , или же совсем радостно . Полурадостно переносят вообще хорошо подвизающиеся, а радостно – уже совсем бесстрастные. Так почему же некоторые из нас так не поступают (я разумею здесь и себя)? О первом они еще кое-что подумывают, но что касается второго [то есть бесстрастия], то все их усилия <812> и старания направлены так, как будто они ушли из мира и пришли сюда только для того, чтобы служить страстям, препираться, сердиться, получать одежду с обувью, лгать, сочинять клеветы, красть, тащить и бежать от Бога и из монастыря. Все это происходило и (358) происходит из-за моих грехов. И зачем только мы такие делаемся монахами? К чему это мы вступаем во свет святого образа? Зачем мы обманули живого Бога, а особенно зачем мы, как сказано: рече безумен в сердцы своем: несть Бог (Пс. 13:1), – вообразили, что Бога совсем нет? Ибо всякий, кто делает дурное, тот растлел и омерзился в начинаниях своих (Пс. 13:1), отрекся от Бога.
1107
Дословный перевод: «радостно-печально». – Ред.
Порицание нерадивых монахов
Увы мне, окаянному! К чему мы призваны и что делаем! Предполагается, что мы призваны из нечистоты в чистоту, а на самом деле мы стали еще нечистее, чем в предшествующей своей жизни; мы должны бы перейти из <813> порочности к святости, а в действительности мы оказываемся хуже мира – мы стали предметом насмешек и шуток для своих соседей, поводом к богохульству у тех, кто о нас слышит, предметом порицания и осмеяния у тех, кто нас знает. Горе нам, что мы родились: скоро, скоро Господь разберет все это, исключит нас из числа святых и предаст в огонь вечный. Но вы, чада и братия, кои еще спасаетесь, исполните отеческие повеления и наставления, сохраните свои сердца непорочными и невинными, не поревнуйте лукавнующим и не подражайте творящим беззаконие, зане яко трава скоро изсшут и яко зелие злака скоро отпадут (Пс. 36:1–2). Не будем смотреть на тех, коих много и кои живут в этом роде нерадиво, но будем взирать на тех людей, кои редки и кои бодры в <814> благочестии, а главное – на предшествовавших нам преподобных отцов наших и сообразно с этим упорядочим свою жизнь, будем брать оттуда примеры и образцы для подражания. Ведь и живописец не бросает хорошо сделанного подлинника, чтобы начать срисовывать свою картину с самого последнего и дурного образца, (359) но всегда старается писать с выдающегося из всех по своей красоте рисунка. Мы же по своему невниманию и безрассудству делаем как раз наоборот: оставляем блестящий образец – жизнь святых и берем пример с того, что дурно и безобразно.
Блестящий образец для подражания – жизнь святых
Поэтому-то мы не достигаем своей цели и не двигаемся вперед. Возьмем свет мира – Антония, великого светоносца Илариона, славу монахов – Пахомия, солнце пустыни – Евфимия, незаходимую звезду – Савву, а также <815> прославившихся послушанием: светило полного послушания – Досифея, богонаписанную книгу – Марка, украшение смиренномудрия – Зосиму [1108] и остальных, кого только можно помянуть. Им вот нужно подражать, их добродетели – следовать. Если мы и не окажемся в силах сравняться с ними, так, по крайней мере, постараемся приблизиться к их житию.
1108
См. примеч. на с. 242, 243, 302, 243, 246, 400, 318. – Ред.
Увещание
Так прошу вас, честнейшие мои братия, день за днем будем непреклонно трудиться над делом Божиим, будем ясно взирать на то, на что должно, воспримем духовное оружие – меч послушания, броню веры, шлем спасения (ср. 1 Фес. 5:8), ибо враги наши побеждаются при помощи этого, мы победим со Христом и, победивши, законно получим венцы и награды за мужество <816> в правде Божией в будущем веке во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему слава и держава во веки веков. Аминь.