Томек на тропе войны
Шрифт:
– Я, сударыня, не уеду отсюда, пока не найду Салли, - горячо заверил ее Томек.
– Сейчас я напишу письмо, а потом соберусь в дорогу. На рассвете выезжаю...
XIII
Гора знаков
На следующий день Томек покинул ранчо еще до рассвета. Кроме верховой лошади, он вел вьючного коня с дорожным снаряжением и небольшим запасом провианта. Через несколько часов он отыскал на одном из пастбищ Красного Орла. Подъехав к нему, Томек спешился.
– Я как раз ищу тебя, Красный Орел, - сказал Томек, протягивая индейцу руку.
– Нам надо сейчас поговорить наедине.
– Мы можем говорить здесь, нам никто не помешает, - сдержанно ответил навах.
Так оно и было. Три ковбоя, стерегущие стадо вместе с ним, спокойно завтракали у палатки, стоявшей в некотором отдалении. Томек быстро привязал лошадей к кусту.
– В последний раз мне даже не удалось попрощаться с Красным Орлом. Все мы после похищения молодой скво потеряли голову, - объяснил Томек.
– Почему же мой краснокожий брат сторонится ранчо? Мне сказали, что с того злополучного дня ты там ни разу не был.
Индеец исподлобья наблюдал за выражением лица белого юноши. Но так и не заметил в его лице того недоверия, которое думал увидеть после того, что он услышал от ковбоев, рассказывавших о похищении племянницы шерифа.
– Красный Орел не хотел ходить в ранчо, потому что бледнолицые сердились на индейцев за похищение молодой скво, - ответил он после некоторого колебания.
– А мой брат тоже думает, что это Черная Молния сделал?
– Капитан Мортон убедил всех в этом, но я не верю. Мне кажется, что после услуги, оказанной мной и моими друзьями Черной Молнии, он не мог причинить нам такое зло.
– Мой белый брат не ошибается, и я тоже в этом уверен. Но я слышал, что ранчеро обвиняют в этом только Черную Молнию.
– А мой брат уже знает, что погоня была напрасной?
Навах утвердительно кивнул, и Томек продолжал:
– Я решил вновь отправиться на поиски. На этот раз уже сам по себе. Когда я впервые был в резервации, вождь Зоркий Глаз сказал мне кое-что на прощанье...
Томек умолк, пытливо вглядываясь в молодого наваха, но тот не нарушил молчания.
– Скажи мне, Красный Орел, всегда ли индейские вожди держат слово?
– Обещание, данное другу после трубки мира, навсегда остается в ушах воина, - уверил его Красный Орел.
– Вождь Зоркий Глаз сказал, что если я когда-нибудь попаду в беду, то могу пойти на Гору Знаков и вызвать на помощь могущественных друзей. Может Красный Орел отвести меня к этой горе и научить подать зов?
– Красный Орел выполняет все приказы вождя Зоркий Глаз. Когда мой брат намерен поехать к Горе Знаков?
– Сейчас!
– Угх! Пусть будет так, но ты должен предупредить о моей отлучке старшего ковбоя.
– Я это сделаю, а ты сейчас же собирайся в дорогу, - ответил Томек и направился к палатке.
Старший ковбой хорошо знал молодого гостя шерифа и не стал чинить никаких препятствий. Спустя несколько минут юноши направились на юг. Томек следовал за навахом, ведя на аркане вьючного коня. Отъехав от пастбища, Томек пришпорил мустанга и поравнялся с навахом.
– Может ли Красный Орел сказать, когда мы будем на месте?
– спросил Томек.
– Раньше чем солнце сядет за прерию, мы будем на Горе Знаков, - ответил индеец.
– А как мы дадим сигнал, что нам нужна помощь? Не помешает ли темнота?
– Мы это сделаем с помощью огня, а днем давали бы дымовые знаки, - объяснил Красный Орел.
– А долго придется ждать "друга" после этого знака?
Красный Орел замешкался с ответом. Томек сразу понял, что его смутило. Он был уверен, что, говоря о друге, Зоркий Глаз имел в виду Черную Молнию. А если Красный Орел скажет сколько времени Черной Молнии надо, чтобы явиться на Гору Знаков, то сообразить, на каком расстоянии оттуда находится укрытие Черной Молнии, не составит большого труда. Но молодой навах отлично сумел доказать свою сообразительность:
– Если этот друг не придет после огненного знака, мы повторим призыв днем, - дымом. Все зависит от того, где он будет в то время, когда заметит призыв.
– Не знаю, надежный ли это способ сообщаться. Ведь огненные и дымовые знаки видны издалека. Нельзя же помешать нежелательному глазу увидеть их.
– Пусть Нах'тах ни йез'зи не боится. Даже если кто-нибудь и увидит эти знаки, он не поймет их смысла, - успокоил Томека индеец.
Сдержанность наваха в ответах только подхлестнула любопытство Томека. Он вспомнил про африканские тамтамы, звуковой телеграф на Черном Континенте. При помощи тамтамов негры ухитрялись с необыкновенной быстротой передавать известия в самые отдаленные и недоступные уголки джунглей. Сколько раз Томек во время охоты с тревогой вслушивался в таинственные голоса этих тамтамов! А теперь вот представился случай познакомиться с еще одним способом связи на расстоянии, применяемым коренным населением американского континента.
Томек почувствовал всю тяжесть ответственности, лежащей на его юных плечах. А правильно ли он делает, вызывая на помощь Черную Молнию? Ведь невозможно предусмотреть к чему это приведет. Таинственность и необычность положения вызывала тревогу. И тем больше затосковал он по отцу и дяде Смуге. Отец возглавлял любую экспедицию умело и обдуманно. А Смуга обладал огромными знаниями о мире и его обитателях. Он, пожалуй, побывал почти на всех континентах, познакомился с жизнью многих необычных народов; даже самые невероятные переделки не производили на него особого впечатления.
В эту тяжелую минуту Томеку очень не хватало доброго совета. И Томек стал думать, как поступил бы этот опытный путешественник на его месте. Вспомнил все, чему учил опытный друг.
"Только примитивный и морально слабый человек сразу прибегает к силе, - говаривал Смуга.
– Самая положительная черта мужчины - трезвость мысли. Подумай хорошенько - и найдешь правильное решение в любом деле".
"А трезво ли я поступаю сейчас?
– думал Томек.
– Ведь я уже давно перестал обращать внимание на дорогу".