Томек на тропе войны

Шклярский Альфред

Костер горел уже несколько минут. Первый знак уже дан. Индеец вытянул из костра горящие головни и бросил их в остальные кучи. Три костра ярко взметнули красно-желтое пламя. Красный Орел выполнил задание. Он медленно вернулся к своему месту под скальным выступом, дружелюбно взглянул на спящего Томека, заметил, что одеяло сползло с его плеч. Ночи в горах холодные - навах склонился над белым другом, бережно накрыл его и сел рядом, на землю.

Отблески костров играли на медно-красном лице индейца, обращенном к звездному небу. Светлый лунный серп выплыл из-за горных вершин.

Костры постепенно догорали.

По лицу Томека скользнула грустная

улыбка. Значит, Красный Орел не во всем доверяет ему, если скрывает от него, как подаются знаки. Но тут же подумал, что, наверное, это вызвано бесчисленными обидами, которые причинили белые люди. И от этих противоречивых чувств Томеку стало не по себе.

Можно ли надеяться, что Черная Молния поможет освободить Салли, дядя которой травит его как дикого зверя.

Долго еще ворочался он с боку на бок от этих невеселых мыслей и заснул только тогда, когда сигнальные костры угасли.

А время шло и шло...

Томек проснулся от странного ощущения, что вокруг него что-то происходит. Привыкнув к опасностям, он не сразу открыл глаза, а еще полежал неподвижно, притворяясь спящим, но непрерывно прислушиваясь. Вокруг царила тишина.

Как вдруг отблеск костра скользнул по его прикрытым векам. Неужели Красный Орел опять подает знаки? Томек чуть-чуть приоткрыл один глаз.

Еще стояла ночь. Невдалеке горел костер. У костра полукругом сидели несколько индейцев. Они молча смотрели на Томека, будто ждали его пробуждения. Томек резко откинул одеяло, встал, подошел к индейцам и пробежал взглядом по их лицам. В самом центре полукруга сидел Черная Молния.

Выглядел он теперь совсем иначе. Только суровое выражение лица и гордый взгляд напоминали недавнего пленника шерифа Аллана. Голову его украшал большой убор из орлиных перьев, ниспадающих двумя длинными хвостами до самой земли. На шее - ожерелья из когтей и зубов диких животных и мешочек с травами. Спина и грудь вождя прикрыты перекинутой через левое плечо мягко выделанной бизоньей кожей. Длинные штаны, украшенные бахромой, широкий, охватывающий бедра, пояс и мокасины дополняли наряд индейца. Из-за пояса торчали томагавк и охотничий нож. На коленях поджатых ног лежала винтовка новейшего образца.

Остальные индейцы были одеты так же, как и их вождь, только ни у одного не было такого великолепного убора из перьев. Кроме винтовок, ножей и томагавков, у некоторых были еще длинные копья и кожаные щиты. На лицах и на открытом теле виднелись красные полосы, и только на лице Черной Молнии были черные косые полосы от глаз до самой шеи. Это был знак смерти, которую Черная Молния поклялся насылать на всех белых захватчиков.

В полном молчании, сложив на груди руки, индейцы смотрели на паренька. Томек смело встретил взгляд этих диких сынов американских прерий. Значит, эти отважные воины явились сюда по его зову. Неужели они и впрямь помогут ему, несмотря на то, что он, Томек, принадлежит к ненавистной им белой расе?! Лица индейцев не выражали никаких чувств. Все они напоминали каменные изваяния древних воинственных обитателей Америки.

Томек понял, что его ждет тяжкое испытание. Как ему говорить, чтобы добиться их помощи? Он еще раз обвел глазами эти суровые лица. Взгляд его остановился на Черной Молнии. Внутренний голос подсказал ему, что он не должен первым начинать разговор. И он стоял и молчал, глядя на грозного вождя.

После длительного молчания Черная Молния движением руки подозвал Томека. Томек подошел к костру и сел в кругу молчавших индейцев. Прошло несколько минут, прежде чем Черная

Молния снял с шеи мешок, извлек из него калюмет, набил его табаком и раскурил от уголька из костра. Не спеша пустил он дым вверх к небесам, потом вниз к земле и на все четыре стороны света. Калюмет последовал из рук в руки. С величайшей серьезностью совершали индейцы церемониал, связанный с курением трубки мира и дружбы. Когда трубка пришла к Томеку, он уверенно взял ее и так же шесть раз выпустил дым, как все остальные, и передал трубку дальше. Наконец калюмет вернулся к Черной Молнии. Вождь уложил его в мешочек, повесил его на шею и только после этого произнес:

– Наш молодой брат Нах'тах ни йез'зи развел на Горе Знаков три костра. Нах'тах ни йез'зи знает, что это зов о помощи в минуту опасности. Черная Молния прибыл. Какая помощь нужна тебе мой брат?

– Благодарю тебя, вождь, за то, что ты сдержал слово, - серьезно ответил Томек.
– Я осмелился просить Красного Орла, чтобы он показал мне Гору Знаков и дал нужный сигнал, потому что вождь Зоркий Глаз сказал мне, что я смогу это сделать, если мне потребуется помощь друзей.

– Вождь Зоркий Глаз выполнил приказ Черной Молнии. А теперь пусть брат мой скажет, чего он от меня требует.

– Вождь, я прошу тебя помочь мне найти и освободить мою молодую подругу, которую ты зовешь Белой Розой.

– Угх! О каком освобождении Белой Розы говорит мой брат? Разве ей грозит что-нибудь со стороны шерифа?
– удивленно спросил Черная Молния.

Томек, глядя прямо в глаза индейцу, объяснил:

– Неизвестные индейцы напали на ранчо шерифа Аллана, похитили Белую Розу и угнали несколько лошадей, а среди ник кобылицу, на которой я выиграл скачки.

– Угх! Когда это случилось?

– Восемь дней назад.

– Восемь ночей [41] назад, - повторил Черная Молния, словно желая проверить, правильно ли он понял.
– Почему же Нах'тах ни йез'зи говорит мне об этом сейчас?

– Но мы с моим другом гостили тогда у вождя Зоркий Глаз. Мать Белой Розы прислала к нам гонца. Мы вернулись на ранчо с Красным Орлом. Там мы застали тяжело раненого и бесчувственного шерифа. На другой день мы пустились в погоню вместе с ранчеро и капитаном Мортоном, который явился в ранчо с отрядом. Но в горах мы потеряли следы. И вот вчера, после напрасных поисков, вернулись домой.

41

Индейцы ведут счет времени так: дни считают количеством вечеров или ночей, месяцы - числом лун, годы - числом зим.

– А Красный Орел был с вами?
– спросил Черная Молния.

Томек задумался, как ему ответить, но Красный Орел откликнулся сам:

– Красный Орел не поехал с погоней, потому что командир "длинных ножей" [42] обвинил в нападении Черную Молнию. Я был там нежелательным свидетелем.

– Угх! И эта проклятая белая собака сказала, что я похитил Белую Розу!
– изумился индеец.
– Я не успокоюсь до тех пор, пока его скальп не будет висеть у моего пояса!

42

"Длинными ножами" индейцы звали кавалеристов армии США из-за сабель, которыми те были вооружены.