Томек у истоков Амазонки
Шрифт:
– К сожалению, Габоку нет в лагере, – ответил Уилсон. – Две недели назад он ушел в свою деревушку на реке Ваупес.
– Вот беда, это плохое известие, – опечалился Никсон. – Этот храбрый парень, наверняка, очень пригодился бы экспедиции.
– Я опасаюсь, что без него трудно будет завербовать других. Его очень здесь уважают все сюбео, – сказал Уилсон.
– Габоку не собирается вернуться в лагерь? – спросил Томек.
– Он вознамерился жениться и пошел за женой, – пояснил Уилсон. – Нельзя рассчитывать на то, что он скоро вернется.
– Ах, сто пар бочек протухлого жира! – выругался капитан Новицкий.
– Мы должны взять с собой нескольких достойных доверия и храбрых носильщиков.
– А что делают остальные сюбео, которые сопутствовали Смуге во время его поездки на Укаяли? – спросил Томек.
– Кроме Габоку было еще четыре человека, но они тоже пошли с ним на реку Ваупес, – ответил Уилсон.
– Жаль, я очень хотел бы, чтобы они приняли участие в новой экспедиции.
– Это друзья Габоку. Они пошли с ним, потому что он вознамерился взять в жены девушку из чужого племени. В этом случае по обычаю жених должен разыграть сцену похищения девушки, братья которой будут имитировать ее защиту. Это должно символизировать факт, что никто не хочет добровольно покидать свою родину, – сообщил Уилсон.
– Эти четыре парня должны, как я понял, помогать Габоку в похищении девушки? – вмешался Новицкий.
– Да. В общем, нам не повезло, – продолжал Уилсон. – Сюбео неоценимые спутники в таких экспедициях. Они испокон веков живут по берегам рек и стали прирожденными путешественниками, не в пример другим племенам. Некоторые даже знают несколько местных языков и наречий, кроме того, они превосходные следопыты и весьма храбрые люди.
– А что вы скажете, если мы отправимся в деревушку сюбео? – спросил Никсон. – Заполучить в экспедицию Габоку и нескольких его друзей дело весьма стоящее.
– Вам обязательно нужны верные люди из местных, – решительно заявил Уилсон. – Это тем более важно, что ваша экспедиция довольно малочисленна.
– Много ли времени потребуется на то, чтобы найти Габоку? – спросил Томек.
– Сюбео живут по берегам реки Ваупес, вблизи ее впадения в Риу-Негру. Отсюда, если считать по прямой, каких-нибудь триста километров, – ответил Уилсон. – Дорога туда и обратно займет не меньше двух недель.
– Как по-твоему, браток? – обратился к Томеку Новицкий. – У нас в экспедиции будут две женщины. Надо думать об их безопасности!
– Можно ли послать письмо жене и друзьям в Икитос? – поинтересовался Томек. – Их необходимо предупредить о нашем опоздании и его причинах.
– Итак, вы решаетесь пойти к сюбео? – спросил Никсон.
– Да, видимо, это будет разумный выход, – ответил Томек.
– Думается, вы правы, – согласился Уилсон. – Приготовьте письмо, я его пошлю в Икитос. Если вы, Никсон, не возражаете я возьму на себя роль проводника к сюбео. Я знаю Габоку, и мне возможно будет легче его уговорить.
– Спасибо, я как раз хотел вас просить об этом, – ответил Никсон. – Я вас заменю здесь в лагере на время вашего отсутствия.
– Когда можно отправляться в путь? – спросил капитан Уилсона.
– Мне надо несколько часов с утра, чтобы посвятить Никсона в дела, и после обеда можно выезжать! – ответил Уилсон. – Не возражаете?
– Мы согласны, чем раньше, тем лучше, – заявил Новицкий.
– По дороге мы хотели бы послушать ваш рассказ о том, что случилось на Укаяли во время вашей поездки к Варгасу, – добавил Томек.
После ужина Томек и Новицкий написали обширное письмо друзьям и легли спать.
Лагерь сборщиков каучука оживился на рассвете. Томек и Новицкий, услышав шум на дворе, сорвались с постелей и вышли из барака. Уилсон в обществе нескольких вооруженных капангос распределял задания между рабочими бригадами. Серингеро, вооруженные мачете [96] , готовили жестяные бочки и сосуды из тыквы для сбора сока каучуковых деревьев. Индейцы-рабочие поочередно уходили в лес на утренний обход своих делянок. Остальные тоже принимались за повседневные дела. Женщины готовили еду для серингеро. Справившись с этим нехитрым делом, они стали собирать дрова и орехи пальмы урукури, в дыме которых сгущался каучуковый сок.
96
Мачете – нож длиной ок. 50 см с изогнутым лезвием и прочной рукояткой, который употребляется в Южной и Центральной Америке, а также в Африке, для прорубания просеки в подлеске и для уборки сахарного тростника.
Уилсон поздоровался с Новицким и Томеком, говоря:
– Приходится начинать работу с восходом солнца, так как днем, когда солнце в зените, начинается жара, отчего каучуковый сок в надрезах сгущается и перестает поступать в сосуды.
– Мы встали пораньше, потому что впервые находимся в лагере сборщиков каучука, – сказал Томек. – Нас интересует как используются деревья гевеи.
– Конечно, каучук теперь известен во всем мире как прекрасный материал и вам полезно ознакомиться с его добычей, – согласился Уилсон. – Пожалуйста, познакомьтесь подробнее с оборудованием лагеря. Эксплуатируемая нами территория представляет собой как бы плантацию. Мы разделили ее на делянки, обслуживаемые отдельными серингеро. По необходимости делянки эти занимают довольно большую площадь, потому что гевея не растет сплошными участками. Примерно, на восемьдесят деревьев разного вида, приходится в лесу одна гевея, причем каждый серингеро обслуживает около ста пятидесяти каучуконосных деревьев.
– Скажите, пожалуйста, в чем заключается работа серингеро? – спросил Томек.
– Сначала с помощью мачете серингеро прорезает тропу в лесной чаще. Делает это так, что тропа ведет от дерева к дереву и, завершив круг, приводит к исходной точке. После этого серингеро ежедневно на рассвете уходит в лес по тропе, делает на деревьях гевеи соответствующие надрезы, подвешивает внизу их сосуды, куда стекает каучуковый сок, на первый взгляд похожий на козье молоко, но довольно густой и тягучий.
Второй обход делянки осуществляется после полудня. Серингеро сливает полученный сок в ведра. Вернувшись из обхода, он должен немедленно заняться операцией по сгущению сока, так как капли дождя могут испортить каучуковое молоко и свести на нет весь тяжелый труд серингеро.
– А как сгущают каучуковое молоко? Я что-то не вижу здесь специального оборудования, – спросил капитан Новицкий.
– Для этого достаточно вон тех навесов с односкатной крышей, – ответил Уилсон, указывая на несколько шалашей, стоявших в разных местах лагеря. – Под крышей навеса серингеро разводит костер, в который подкладывает плоды пальмы урукури, выделяющие серый дым ускоряющий сушку каучукового молока. Серингеро спускает в бочку с каучуковым молоком специальную деревянную лопату и облепив ее тягучим молоком сушит над огнем [97] . Эту операцию он повторяет много раз, пока на лопате, или, как ее называют «болачас», не образуется густая масса. Во время такой сушки желтоватый каучуковый сок чернеет от дыма. Высушенный каучук, скатанный в черный шар, серингеро сдает на склад, откуда каучук вывозится в Манаус.
97
Каучуковое молоко или латекс получают из сока каучуконосных растений. Свежий латекс обладает слегка алкалоидной реакцией; под влиянием кислот, солей некоторых металлов, изменения температуры и других факторов, латекс обращается в липкую, пористую, тягучую массу. Болачас – длинное древко, похожее на лопату или весло.
– Очень легкий способ разбогатеть, – заметил капитан Новицкий.
– Я не совсем согласен с вами, – возразил Уилсон. – Работа серингеро не только тяжела, но и опасна. Тропический лес ревниво оберегает свою неприкосновенность. Серингеро должен опасаться ядовитых гадов, насекомых и хищных животных. Свободные индейцы считают серингеро кровным врагом, потому что он нарушает спокойствие на их земле, а каучуковые спекулянты и авантюристы всякого покроя дерутся между собой, отнимая друг у друга ценную добычу и рабочие руки. Каучук истекает человеческой кровью. В лесах погибают ежегодно тысячи серингеро [98] .
98
Весьма поучительная история каучука содержится в книге Камилла Гижицкого «Гевея плачет каучуком», выпущенной в издательстве «?l?sk».