Тонкая стена
Шрифт:
Я понял, что Хельга точно так же обратала и Зифгрида. Еще некоторое время мы оба молча сидели и пыхтели, а Хельга разве что бантиками наших маленьких друзей не завязала. Вдруг она засмеялась:
— Зигги, Зигги, не надо так торопиться! Побежали в снег!
Я подумал, что в таком состоянии я смело смогу пахать снежную целину и борозда получится прямой и глубокой. Когда я распахнул глаза, Зигфрид и Хельга уже выскакивали из дверей парной. Я метнулся за ними. Но вот когда Хельга распахнула дверь на улицу, я замер в нерешительности.
— Ну, что же вы стоите, парни! — выкрикнула наша специалистка
Свежий снег плавился под жаром ее обнаженного тела. Она перекатилась по снежной куче со спины на грудь, зачерпнула две пригоршни сияющего в лунном свете белого пуха и обтерла ими свое лицо.
— Ну идите же сюда!
Я нерешительно шагнул к двери. И тут из-за моей спины с утробным вздохом наслаждения и страха выскользнул Зигфрид.
— Иду! — воскликнул он.
И пошел. Вдвоем они взрыли снег, как огромные медведи. Наш командир черпал огромными ладонями снег и рычал, втирая его в раскрасневшуюся кожу. А Хельга словно прошла через дождь из драгоценных камней. Капли воды и нерастаявшие льдинки блестели в ее длинных светлых волосах и на потаенном месте…. Я закрыл глаза и шагнул в сугроб. И не почувствовал холода! Я понял, отчего так хохочет Хельга и радостно улыбается Зигфрид.
Я уже не помню, как я купался в сугробе, но второй заход в парную помню хорошо. Зигфрид яростно лупил веником меня и требовал той же меры наказания и к себе. Хельга, поглядев на нас, вызвалась похлестаться сама. Потом мы снова рухнули в сугроб.
И на этот раз я на несколько мгновений растянулся на спине и застыл в снегу лицом вверх глядя на усыпанное звездами небо. Мне показалось, что я растворился в русинской бесконечности лесов и небес, в этом белом безмолвии…
Это был острейший приступ счастья. Я не знал, чем его еще можно дополнить. Но Хельга превзошла саму себя. Наша прекрасная спутница знала чем можно угодить мужчинам. Она устроила нам настоящийконцерт. Сначала она сыграла вступление на двух флейтах, потом — мощную интерлюдию на двух смычках, а под конец, командуя нами хриплым грудным голосом, соорудила нечто типа волынки, где мне была поручена верхняя свирель, а Зигфриду досталась тяжелая работа снизу.
Заключительные аккорды наших к Зигфридом партий совпали и, когда мы с ним уже отдыхали после содеянного, Хельга еще долго втирала себе в кожу следы наших подвигов. Наконец, совершенно счастливые, мы прошествовали к дому. Я выпил еще одну чашку самогона и утонул в мягчайших перинах.
Утром я проснулся от того, что в кухне Зигфрид мурлыкал себе под нос какой-то боевой марш. Я вышел к нему и обнаружил там и Хельгу. В них на лицах были совершенно идиотские улыбки.
— Ну, практикант, хорошо спалось? — участливо спросил командир.
— Как у мамы за печкой! — ответил я.
И после этого глупого ответа настроение мое резко испортилось. Я был сиротой. В Академию Фатерлянда в принципе набирали тех, у кого не было родителей. Таково было распоряжение Сента. Так что ни мамы, ни печки, я конечно же не помнил.
— Шамтор, а ты в курсе, что у нас нет связи? — каким-то будничным голосом поинтересовалась Хельга.
— Как нет связи? — изумился я.
— А вот так. Впервые за свою жизнь я не могу выйти на связь. Такое впечатление, что я в прозрачном коконе. Я
— И давно это? — спросил я.
— Еще вчера связь была. — сообщила Хельга.
— Что делать будем? — робко спросил я.
Зигфрид почесал свою практически безволосую грудь и изрек:
— Пойдем на свой страх и риск. У меня есть приказ: найти и уничтожить схроны. Рано или поздно связь восстановится. Не исключено, что Сент сейчас в Зале Великой Игры. А там связи быть не может по определению. Нашим ничего не говорить. Ясно?
— Ясно, — ответила Хельга. — Паршиво только одно. Связь то ладно, но мы лишены и возможности определять и сообщать свое местонахождение. А вести нас собралась Любава. Ох, не верю я этой стерве! Не верю!
— Ладно. За все отвечу я. Если там, в Ратуше что-то не так, то Сент может и несколько дней на связь не выйти. А у меня от таких банных упражнений мужской корень за это время отвалится. — заключил он и громко заржал.
— Все, Шамтор, иди, поднимай наших следопытов.
Завтрак и сборы прошли без приключений. Мы распрощались с гостеприимным хозяином и отправились на север.
Глава 15
Засада
Я проснулся оттого, что кто-то толкал меня в бок. Причем делал это очень нудно и методично. Я привстал и оглядевшись, открыл от удивления рот. Передо мной сидел Мойша собственной персоной. Леший приложил волосатый палец к губам, показывая всем видом, что шуметь не надо. Я покосился на Зигфрида. Наш герой сопел, причмокивая во сне, словно ребенок. Да уж, нервы у нашего командора были что надо. Я даже позавидовал ему.
— Ты чего? — осведомился я шепотом у Мойши, оторвавшись от размышлений по поводу начальника.
— Поговорить, тово, надо! — кратко заметил леший.
— Интересно, — протянул я, — о чем это?
Я вдруг вспомнил о брате Мойши и подумал, что было бы рискованно выходить в холодную ночь с этим лесным пнем. Черт его знает, что он в своих родных лесах может надумать. Свиснет своего родственника любимого. С двумя я не справлюсь, а что как надругаются над бедным Шамтором почем зря? Нет уж, дудки.
— На улицу пошли, практикант! Там я все и расскажу, — произнес тем временем Мойша тоном учителя, разъясняющего неразумному ученику очевидные истины. — Нам лишние свидетели без надобности. Даже спящие! — он покосился на Зигфрида.
Я покачал головой. Леший совершенно не понимал моих сомнений.
— Ну ты чего, пойдем, — пробубнил он, — не понятно что ли?
— Понятно. Только вот уходить мне отсюда не хочется…а твой брат там по близости не гуляет? — ляпнул я, и вогнал этой фразой своего собеседника в легкий ступор.
— А…. — надо отдать должное лешему, через пару минут он пришел в себя, — А причем здесь мой брат? Он сейчас на своем болоте? Причем он-то здесь?
— Да, ни при чем, ни при чем, — вздохнув, произнес я и быстро оделся.
Все равно же зараза лесная не отстанет. Шутки шутками, но после разведки в Муроме отношение в группе ко мне неуловимо изменилось. Причем я пока не мог понять, в какую сторону. Может, сейчас разберусь?
— Ну вот и хорошо, — довольно прогудел Мойша, когда мы оказались на улице.