Тонкий лед
Шрифт:
— Так вот о чем рассказывал Дик, — пробормотала Мэгги, потягивая третий бокал шардонне. Она уже успела полакомиться превосходным рыбным ассорти, обегать всю округу и теперь сидела напротив Сэма, в блаженной истоме вытянув уставшие ноги. — Понимаю, почему налоги на недвижимость так подскочили. Агент сказал, что на другом берегу в нескольких милях отсюда строится нечто подобное. Там не так шикарно, зато пляж лучше.
— Ты не обратила внимания на любопытную надпись на табличке у входа?
— «Аллигатор Ривьера»?
— Я говорю о второй строчке. Там было написано «Группа Уилкерсона». Мэгги даже рот открыла.
— Г. Дж. Уилкерсон, агент по торговле недвижимостью. Неудивительно, что мой жадина кузен настаивал, чтобы я держалась от него подальше. Кстати, о плотоядности: ты не против, если я доем эту креветку?
— Кстати, о плотоядности: ты не против, если мы вернемся в номер? — отозвался он, устремляя на нее призывный взгляд.
Мэгги не возражала, и они медленно пошли вдоль вереницы пустых комнат. Сезон ожидался только весной, и все же они были приняты точно самые высокопоставленные особы. Подхалимы, потешалась Мэгги. А может, их приняли за разведку из туристического бюро?
— Это из-за твоего надменного вида, — возражал Сэм. — Они решили, что ты переодетая принцесса крови.
Мэгги фыркнула.
— А ты тогда кто?
— Твой телохранитель, разумеется, кто же еще? Так что прибавь-ка шагу, женщина, мне пора приступать к своим обязанностям.
Той долгой зимней ночью Мэгги познала бесконечность в объятиях Сэма. Его ласки снова и снова повергали ее в бездонные глубины вселенной. Комната, обшитая панелями, с накрахмаленными льняными шторами и морскими пейзажами, сосновой мебелью современного дизайна, казалась Мэгги роскошнейшим сералем. Она безраздельно принадлежала Сэму, его чутким рукам, сильному телу, беспощадному рту.
Он медленно раздел ее, лаская и целуя открывавшееся взору. На ее правом плече, прямо над высокой грудью, была родинка, которой он раньше не заметил. Он любовался ею, гладил губами, вкушал языком, пока Мэгги не затрепетала от нетерпения.
— Она похожа на геральдическую лилию, — шептал он. — Верный признак королевского происхождения.
— Она похожа на трехлапую черепаху. Верный признак того, что половину сознательной жизни я просидела в воде и сырости.
Сэм перебирал пальчики на ее ноге и целовал ступню, пока она не забилась беспомощно.
— Да, я, кажется, замечаю что-то похожее на перепонки… вот здесь.
Сэм провел языком по каждому пальчику, и у Мэгги перехватило дыхание. Она почти рыдала.
— Помогите, — слабо сопротивлялась она, смеясь и захлебываясь слезами. — Сдаюсь!
Он последний раз поцеловал ее пятку и неторопливо начал прокладывать поцелуями путь наверх, пока не накрыл ее своим телом.
— Давно пора, — проурчал он, словно леопард. Они ласкали друг друга, погружались в сон и пробуждались для новых ласк. Они лежали в объятиях друг друга и говорили ни о чем и обо всем на свете. Сэм рассказывал ей о детстве, а она — о том, что ее отец и мать жили в двух разных мирах и как трудно ей было в обоих уживаться.
Она снова заговорила об утраченном ребенке, они утешали друг друга и плакали обо всех утраченных детях. Это была волнующая ночь. Все барьеры пали.
И только о любви не было сказано ни слова.
— Теперь ты счастлива, Мэгги? — спросил он незадолго до рассвета.
— Я обрела душевное равновесие, — помолчав, ответила она. — Так будет точнее. Счастье слишком жирная пища для моей строгой диеты.
— Не согласен. Это вопрос философской терминологии, — сонно пробурчал Сэм. — Когда нам больше не о чем будет говорить, ты мне напомнишь, ладно?
Он заснул, а Мэгги еще некоторое время лежала, обнимая его и наслаждаясь неведомым прежде ощущением покоя. Нет, не просто покоя: счастья. Когда она пробудилась, сквозь щель между шторами пробивался яркий солнечный луч. Мэгги сладко потянулась и зевнула. Сэм спал на животе чуть ли не поперек кровати, и лишь самый уголок простыни стыдливо прикрывал его плечо. Ее лицо озарилось улыбкой. Все ее существо было пронизано любовью к этому мужчине. Она и сама не верила, что такое еще может с нею случиться.
Осторожно, чтобы не разбудить Сэма, она села на кровати, и улыбка на ее лице медленно увяла, уступив место печали. Что теперь? Сэм не сказал, что любит ее. Правда, и она ничего подобного ему не сказала. Учитывая жизненный опыт обоих, неудивительно, что они избегали обязательств; но вместе с тем Мэгги чувствовала, что связана, нравится ей это или нет. Сэм приехал на четыре недели. Этот срок истечет двенадцатого декабря. И как ей жить дальше?
Смириться. Пережить и этот удар судьбы, как « любой другой, пережитый прежде. Да, боль, да, слезы, возможно, будут и проклятия. Но пройдет время, и все уляжется. Другие женщины справляются. Только теперь на это уйдет больше времени. Ведь она стала старше, силы уже не те. И кроме того, она прикоснулась к чему-то прекрасному, редкостному — такое в жизни не повторяется.
— Завтрак готов, дорогая? — пробормотал Сэм, и Мэгги на миг похолодела, испугавшись, что он принял ее за Лорель.
— Сэм, — тихо проговорила она.
— Ммм, бездельница, или вызывай горничную да заказывай завтрак, или прыгай в постель! Твой телохранитель снова проголодался.
Когда принесли завтрак, Мэгги была в ванной. Сэм не отпускал ее так долго, что вода почти остыла, и, не постучи в дверь официант, он бы сам забрался к ней. Сил не осталось ни капли. Для мужчины, уверявшего, что большую часть жизни он провел в лаборатории, в офисе и на горнолыжных курортах, Сэм оказался искусным и изобретательным любовником.