Тонкость мысли (Пинской - неизменно Пинской ! - 3)

Гергенрёдер Игорь Алексеевич

Ася Чайная Роза, статная шатеночка ослепительной прелести, как взвизгнет:

– Отжи-жи-жи-и!.. Отжима-а-анцы!
– хлопц-хлопц-хлопц в ладошки. Скинула чулки, лифчик и танцует голенькая, вертит белыми мячиками тугими.

Бородастый стоит, хряк: ножищи толстые. Зад поздоровее, чем у иной бабищи: две пудовые тыквы. Пушка задрала ствол в потолок. Уложил Асю навзничь - так, чтобы ее окорочок был вплоть к краю скатерки. Улегся на белое тело, кутак задвинул в гнездо, а Чайная Роза - ножками, ручками плотно обхвати напарника.

Компания

орет:

– В гору-ууу!!!

Бородастый уперся в ковер ладонями и пальцами ног - поднатужился дядя. И отжался вместе с девушкой. Ее спинка и попочка ковра не касаются. Держится она на весу благодаря своим ручкам-ножкам - и дядиному тормозу. Бородастый морщит красную морду от усилия и переставляет ладони помаленьку вправо. Перемещается со своей ношей дюйм за дюймом... И вот ее зад - над скатеркой, усыпанной деньгами.

Компания сгрудилась вокруг пары - не наглядятся на цирк.

– Давай, отец!
– хрипят.

Бородастый стал сгибать руки в локтях - опускаться с голенькой. Ее булочки легли на ассигнации. Она воскликнула звонко:

– Прижалась! Возноси-и!

Он отжался - попочка отделилась от скатерки. Несколько ассигнаций отпали от окорочков, но одна бумажка держится. Ревун кинулся на четвереньки, протянул руку и двумя пальцами взял ее за краешек:

– Трешница!

Бородастый повторил приспуск и отжимку - на заду девушки опять удержалась трешка. Больше у него сил не хватило - настала очередь Пинского...

Суть игры в том, кто больше денег поднимет при помощи девушки? Ты можешь отжаться десять раз, и каждый раз на окорочке будет по рублю. А другой отожмется разок, и - четвертная! Он выиграл.

Пинской всех посрамлял. Никто не мог, как он, достигнуть шести отжимок. К тому же, везло ему на крупность прилипших купюр.

Было! А нынче? Вид у него - словно человек чует боком острие финки. Секунда - и скользнет нож как в масло. В таком чувстве - и игра?..

А фигура у него - залюбуешься. Гимнаст! И рычаг торчит вверх, почти вплотную к плоскому надпашью. Если на лицо не глядеть - победитель!

Чайная Роза встала с ковра. Бородастый:

– Кралечка! Не подвела!
– и ну лапать окорочки.
– Хваткие они у тя, притягательные... правильно гордишься.

Лапал, лапал - и вдруг:

– Что делаю-то? Руки у меня вспотели, и я ее - мокрыми руками... У нее теперь ж... липкая.

К такой, мол, конечно, с полсотни налипнет. Нет, так негоже. Надо попудрить.

Вмиг создалась напряженность. Слышно, как маятник в тишине отсчитывает секунды. Бородастый, Чайная Роза и вся банда глядят на Пинского: будет протест? Но он мнется пришибленно, без нужды трогает стоячий и не возражает. Чайная Роза чуть не плюнула.

Принесли пудреницу и так окорочки напудрили - банный лист не пристанет. Пинской забил забубенный в расселину, отжался, как положено, с девушкой на тормозе. Переместился с ней - чтобы ее зад оказался над скатеркой. Четыре раза опустил и вознес - ни рублевки на пудреных окорочках не задержалось.

Полный

выигрыш Петра Бородастого! Банда в пляс:

– Отцу нашему, Бородочке, - сла-а-ва!!!

Все видали его махинации, но к ним - без внимания. Ведь Пинской проглотил! Петр взял характером. Обхезался перед ним ловкий умник. И воры ширяют его локтями, а Ревун даже ущипнул за ляжку, как бабу. Кто за себя не пытается на дыбки встать, того урки не считают за человека.

Что Пинской вздыбится - этого Бородастый боялся и ожидал. Думал: коли будет так - пускай проиграю! Тем слаще потешу душеньку в Гагре, когда крыса станет проедать победителя... Но к нему будет сочувствие у братвы, и она не даст отмерить все желательные мученья.

Потому Бородастый и сбивал Пинского перед игрой. Строил расчет на сомнении и страхе. И, как видим, оказался прав. Его душит восторг, и он кричит:

– Все бабки, какие у Кости выиграл, - на гульбу!

Воры побежали за марочным коньяком. Выдержанный высшего качества ящиками прут. Чайную Розу искупали в нем. Черная и красная икра по всему дому разбросаны. А сколько хрусталя разбито!..

Наутро Пинской, Бородастый и окружение валят на вокзал. В десять пятнадцать отправляется на юг скорый поезд. Смотрят - время у них еще есть. Пинской позвал в ресторан вокзала. Пьют вино, а он покорно говорит главарю:

– Я вижу, Петр, ты что-то стал меня не очень любить. А я так хочу угодить тебе! Пожалуйста, убей за мой счет "белого медведя"!

У Бородастого зенки, как у тухлой селедки, помоями политой. Сальной лапой взлохматил Пинскому челку:

– Угожда-ашь? Пра-а-вильно!
– Из безгубой пасти от радости язык вылазит. Перегаром разит - конь скопытится.
– Умница ты из умниц и еще боле умнеешь, Костюша, г-хи, г-хи...
– хвать из рук Пинского пивную кружку. А в ней водка пополам с шампанским - "белый медведь".

Бородастый влил в себя всю кружку. До этого он сколько ни пил, а был в памяти. Но "белый медведь" - зверь полярной ночи. Его убить - это подвиг с накладкой.

Пошли к поезду, а главарь, как дурачок, хихикает, не желает в вагон садиться. Тычется по перрону туда-сюда, пристает к пассажирам. Бандиты его насилу уламывают. Пинской говорит:

– Петр, поезд без нас уйдет! Смотри - проводник уже поднимает свой... как называется-то?

Ревун брякни:

– Х...!

Бородастый как загогочет и к проводнику:

– Свой х... поднял в руке? Отниму-уу!

Бандиты еле-еле оттащили - сунули проводнику на лапу, чтоб не шумел. На ходу уже подсадили в тамбур пьяного. В купе развезло и Пинского приваливается к Петру и бормочет ему в ухо:

– Зачем ты отнимал у проводника х...? Ты мог его сломать! Если б ты его сломал - поезд бы не поехал.

А колеса учащенно постукивают на стыках, поезд летит по бескрайней России. Сутки сменяются сутками - Бородастый пьет без просыху. Распирает балдежка Петра: у него в руках - виднейший подпольный миллионер.