Тонкость мысли (Пинской - неизменно Пинской ! - 3)

Гергенрёдер Игорь Алексеевич

Несутся бандиты, на бегу представляют процесс пыток... Кусты трещат, топот - будто от табуна.

Как открылось им зрелище многолюдное - впору заржать. Луна озарила

перекошенные лица урок, финки сверкают. Но и у кавказцев ножи, а не прутики. Очередь к Бородастому собралась такая - на каждого урку придется по дюжине.

Бандиты беснуются: как вырвать поруганного? Их к нему не подпускают, и поругание идет полным ходом. Самый старший

жопник, пожилой, с золотыми зубами, потребовал от банды минуту молчания. Как врубит "Романтику" на предельную громкость!

Вот они: явственные слова главаря... К тому же, различимо, что голос довольный.

Языки и прикусились. Стоят воры ошалелые, баранами зырят, как с их паханом занимаются... Но, наконец, маленько очухались, стали переглядываться. Виден в глазах вопрос: что это значит?..

А значит оно то, что вместо Петра Бородастого есть гадственный петюнчик. Все его прошлое теперь - противная харкотина. Ни у одного вора не может к нему быть ничего, кроме презрения. Ни один не сядет на тот стул, на котором сидел петюнчик.

Выходит из-за дерева Пинской:

– Эй, Варежка, ты где? А ну вспомни! Говорил я тебе насчет игры с этим козлищей, что я проиграю и выиграю?

Варежка:

– Вот так та-ак! Вон оно к чему было... Конечно, помню. Замечательная у вас тонкость мысли, Константин Павлович!

Пинской бросает банде:

– Помните мои слова - я думаю, дескать, о том, как показать Бородастому крепкую любовь? Вот ему ее и показывают!

Варежка так и покатился в ржачке. Другие опомнились от ужаса - и на всю окрестность:

– Хо-хо-хо-оо!!!

Одни жопники на это - ноль внимания. Захвачены своим.

Прикиндел, начитанный вор, выражает Пинскому:

– Вы, Константин Павлович, провели игру, которой нет примера в мировой истории. Разрешите от имени всех...

Тут глупый вор Ревун рванул на груди рубашку:

– А-а-а! Так это он подстроил? Р-режь его, братва!

Крики пресек голос небрежный и строгий, какой может быть только у умнейшего из подпольных миллионеров:

– Дайте ему в морду!

Варежка и Прикиндел съездили Ревуна по карточке.

– Вот кто виноват!
– Пинской показал на него пальцем.
– А ну вспомним, как один бывший человек в пьяной приятности говорил про перрон, про отъезд... про то, как проводник поднимает - что?

Ревун выплюнул изо рта кровь и, как и раньше, орет:

– Х...!

– Вот, вот, - брезгливо морщится Пинской.
– Ты это слово крикнул, и оно застряло в

башке бывшего человека. За то его теперь и любят.

Банда сбилась в гурт, хавает умную мысль. Варежка принес от жопников "Романтику", снова включил запись...

– Из-за одного дурака, - говорит Пинской, - с каждым из вас могло и может случиться то же.

Воры всхрапели, хвать Ревуна:

– Отрезать язык!

Распластали на земле, на грудь наступили коленом. У кого-то перчатка нашлась - рукой в перчатке потянули язык из пасти... лезвие финки от него уже в сантиметре... Пинской:

– Стоп! Что он напоследок-то скажет?

Ревун во все горло:

– Братва! Вы меня хуже наказываете, чем Бородастый наказан! Несправедливо...

Шепотки побежали. Кто-то задумался: а и в самом-то деле? Прикиндел с Варежкой пошептались и:

– Уважим, Константин Павлович?

– А почему бы и нет?

Ревуна подняли с земли, встряхнули, отряхнули и передали жопникам. Те благодарить...

Еле от них оторвались. Пинской взошел на первый попавшийся пригорок и говорит ворам:

– Ревун решил - лучше быть козликом, чем безъязыким! Мы пошли ему навстречу. Но остается другая забота. Каждый из вас боится, чтобы и его не подвел язык. Что же - отрезать его себе? Конечно же, нет - если мы обратимся к мысли. Мысль говорит нам: надо взять и записать, как называется то, что поднимает в руке проводник.

– Сигнальный жезл!
– подсказал Прикиндел.

– Нет! Сигнальный жезл - у мента-регулировщика. А у проводника флажок, как поначалу и сказал ваш бывший главарь, но его сбили. Флажок в свернутом виде!
– Пинской достал из бумажника химический карандаш в медном футлярчике и бросил ворам: - Записывайте!

Урки слюнявили карандаш и записывали на клочках бумаги: "Не х..., а флажок".

Позднее, когда они попадались, эти клочки находили у них зашитыми под подкладку пиджака или в ворот рубашки. Из бандитов жестоко выбивали суть пароля. Но одни молчали - хоть убей! А другие врали какую-то чушь про игралки, перрон и магнитофон "Романтика", пытаясь заморочить следствие.

Слова: "Не х..., а флажок" - так и остались загадкой для уголовного розыска.

*Известный в шестидесятые годы переносной магнитофон "Романтика" весил шесть килограммов (Прим. автора).

Сказ "Тонкость мысли" следует третьим, после сказа "Карликовый хобот по-тюменски", в книге "Пинской - неизменно Пинской!" (1989-93).