Тонкости эльфийской социологии
Шрифт:
Мерцающий растерянно моргнул.
– Что?
– Ты хочешь меня, Ир? Не просто спать рядом, как раньше, а заниматься со мной сексом. В моем мире это так называется. Хочешь?
Мерцающий молчал. Я не ожидал от него иного.
– Хорошо, – улыбка вышла какой-то куцой, как мне показалось, но не беда, – Раз с этим трудно, согласен упростить вопрос. Давай, поговорим о поцелуях. Хочешь поцеловать меня? Хотя бы поцеловать, Ир. Ну же. Тебе всего-то и надо, что дотянуться… тут близко, – принялся искушать его, как бывалый искуситель. Настроение у
– Так что? – спросил я, и, ослабив хватку на его запястье, несильно потянул на себя.
Мерцающий нервно сглотнул и уставился на мой рот, как баран на новые ворота. Потом снова поднял взгляд к глазам.
– А почему ты сам не хочешь?
– Ир, если я тебя поцелую, мне понравится, можешь не сомневаться. Для меня поцелуй с парнем давно пройденный этап. И тебе понравится. Потому что я умею это делать, уж поверь мне. Поэтому чистоты эксперимента не получится.
– А зачем в таких делах чистота?
– Затем, что подмять под себя и навязать собственное представление о ласке и потребностях, я всегда успею. Но мне не хочется навязывать, Ир? Что плохого в том, чтобы быть просто хорошими друзьями? – но, заметив его скептический взгляд, был вынужден уточнить, – Хорошо, согласен, не просто. Нашу близость друг к другу не стоит отвергать. Не спорю. Но Ир…
– Помолчи, – приказал он и придвинулся.
Его губы были совсем близко с моими. Мы оба затаили дыхание. Лицо мерцающего сделалось напряженным, как говорится, застыло маской. Я же смотрел на него широко раскрытыми глазами, не зная, чего больше жду – поцелуя или окончательного и безоговорочного признания моей правоты.
– Ир? – позвал я, когда стало просто невыносимо лежать в одной позе и пялится на лицо этого парня.
Он отмер, резко выдохнул и, закрыв глаза, вернулся на свою половину кровати. Лег на спину. Сказал:
– Ты прав. Не хочется. Я не могу без тебя. Глупо, да? Но страстного желания не испытываю. Доверяю. Почти мгновенно успокаиваюсь, когда ты рядом. Мне легче мерцать, когда ты ко мне прикасаешься. Спокойнее спится в одно постели. Но заниматься с тобой всякими такими вещами мне совершенно не хочется.
Хотел уже спросить, а с кем хочется. Но вовремя одернул себя. Цель достигнута, разве нет? Когда он сам все осознал и признал, можно слегка поднажать и – вуаля! – больше никакой ревности. Так отчего же я не испытываю бурной радости и медлю, словно голос не слушается меня?
Послушался, куда ему деваться.
– Вот видишь, – сказал, а сам зачем-то поднял руку и положил ему на живот. Не знаю почему. Вдруг захотелось почувствовать тепло его тела под ладонью. Ир медленно повернул в мою сторону голову и открыл глаза. – Убрать? – отчего-то полушепотом спросил я, имея в виду руку. Он помотал головой.
– Оставь. Так что я должен видеть?
– Мы друзья, Ир. В этом мире, в вашем мире, у меня нет никого ближе тебя. При таком раскладе, разве есть смысл ревновать меня к какой-то девчонке, о которой я уже и думать забыл, стоило только тебе на горизонте появиться.
– Ты мог бы хотя бы предупредить, а не так, втихаря… – точно так же, как я, он понизил голос, – Я ведь собирался напроситься… – его эльфийские уши на этой сакраментальной фразе покраснели. За окном всходило и разгоралось солнце. Мне было хорошо видно. И я не мог перестать улыбаться в тот момент.
– А тут мы о вечном стонем, – протянул я, – Сколько же ты там стоял и в соку собственной злости варился?
Мерцающий нахмурился, но я не дал ему снова разозлиться. Спросил, огорошив.
– Останешься до утра?
– Уже утро.
– Я и до полудня проспать могу.
– О, да! Утомился, поди!
– А ты бы не утомился? Или у вас, мерцающих, внутри какая-нибудь батарейка припрятана, энерджайзер, а?
– Может, и припрятана. Только вряд ли тебе представится возможность узнать.
– Да? – хотел намекнуть, что, может и представится. С чем черт не шутит, вдруг я когда-нибудь с девчонкой из мерцающих какой роман закручу, но не стал его лишний раз дразнить. И без того Иру за эту ночь досталась по моей вине. Поэтому просто сказал, – Ну и ладно.
Он беззлобно улыбнулся мне и повернулся на другой бок. У меня мелькнула паническая мысль: неужели уйдет? Но в тишине только просыпающегося замка раздался его негромкий голос.
– Обнимешь?
И я, как последний придурок, схватился за край одеяла, придвинулся, укрыл им нас обоих и обнял Ира со спины. Мыслей в голове совсем не осталось, зато вдруг прорезался голос.
– Ир, слушай, а если когда-нибудь… ну, вдруг…
'Что я несу? Зачем?' – лихорадочно проносилось у меня в голове. Но как не странно, я ждал ответа.
– Ты узнаешь об этом первый, – пробурчал он в подушку.
Расслабился под моей рукой и быстро уснул. Мы оба уснули.
А утром, то есть ближе к полудню (когда встали, тогда и утро), нас разбудил Финик. Причем глаза у дракона были просто бешеные. И вовсе не то, что он застал в моей постели Ира, а не обещанную девушку, стало тому виной. Знал бы, что там у них на этот раз приключилось, ни за чтобы не проснулся, даже если бы с пушками будить пришли.
Глава 9
Не успел влюбиться, а уже жениться
Андрей
– Финик ты чего? – со сна получилось хрипло и недовольно, так как под боком у мирно сопящего в две дырки Ира я мог бы продрыхнуть до вечера и хоть бы хны!
– Ус вернулся вместе с Троубург!
– Какой ус? – сходу не сообразил я, так как мы с драконом называли Витауса по-разному. Для меня рыцарь был просто Витом.
– Она ждет ребенка! – сверкнув на нас с Иром глазами, возвестил Финик, упершись ладонями в изножье кровати.