Тонкости укрощения теневых драконов. Тварья Академия
Шрифт:
Глава 7.5.
Её слова что-то больно затрагивали в душе. Саднило, ныло, взрывалось под коркой. Старые гнойники рано или поздно приходится вскрывать. Даже если больно. Даже если невыносимо. Даже если хочется закрыть глаза и сбежать от наточенного скальпеля.
– Мы пока ещё не владеем магией! – Подал кто-то голос.
– Да, нас ведь не учат! – Заметила леди Ирния, свеженькая и юная блондинка с капризным выражением лица прожженной стервы.
– Что вам от нас надо в таком случае? – Буквально висел в воздухе общий вопрос.
Звенящая тишина. Гвалт птиц и другие звуки жизни
А потом… я не знаю, как это описать. Можно сколько угодно упражняться в пафосе, сколько угодно убеждать себя, что такое испытание и взрослому не по плечу, что о таком только в книжках и пишут…
На нас обрушилась боль. Как небосвод упал – такая тяжесть была невыносимая. Я задохнулась, чувствуя, как сметает все выставленные барьеры. Как перед глазами снова и снова проносятся самые отвратительные моменты моей жизни. Андрей. Его предательство, автокатастрофа, холод ночей нового мира, жестокость отца, мерзкий жених, трактир и пьяные посетители, деревенские. Крики, чужие руки. Бессилие, обида, гнев, ненависть, жажда смерти. Чужой смерти…
Это давило. Убивало, перемалывало почище любой мельницы. Никакого другого мира не существовало – он сузился до череды моих ошибок. С отчетливой ясностью я осознала, каким слабым, негодным человечком я являюсь. Все проблемы решают за меня. Я позволяю себе быть слабой. Позволяю отступать. Позволяю откладывать все важные решения в долгий ящик «а вдруг рассосется?». Но они от этого не исчезнут.
И я в любой момент останусь наедине с этим миром. Каким магом я буду, какие решения приму, если не могу принять саму себе, помочь себе?
«Договор», – в памяти ржавыми пятнами. Я даже не подумала о его последствиях. Мало ли зачем и когда мне придется прийти на поклон к этому чужаку? Чего на самом деле ждет лорд Сейлир? Зачем играет? А он играл почти всегда – разве что кроме той ночи, когда спас меня.
«Маг должен нести ответственность за свои решения. Менталист должен быть бесстрастным судьей. Разум должен быть чист от наносных эмоций. Гнев разрушает. Ярость убивает. Ненависть уничтожает, сжигая дотла».
Мне казалось, что я горю в этом невидимом огне собственных чувств. Не знаю, что видели другие. Я, задыхаясь от ужаса, не могла отвести взгляда от языков пламени, лижущих мои пальцы. Я кричала, ощущая, как дым режет глаза, а меня перемалывает чувство вины, как хаос из мыслей и образов разрывает сознание.
Я думала, что это конец. Пока над этим хаосом не увидела чужие глаза. Темные, чернильно-черные. И белесые, подернутые поволокой. Они слились воедино, и вдруг все стало кристально ясно. Рэйлис Ногэр. Он же и Сейлир Дрэгон. Тварь-лорд. Жесткий, требовательный, ядовитый, преследующий свои собственные цели. И все же он помогал мне. Не бросил. Он каждым своим действием бросал вызов, словно вытаскивая меня из трясины собственных чувств.
– Я никогда в тебе не сомневался, Киарина, – словно наяву услышала я чужой голос, – а теперь запомни самый главный закон менталиста. Мага. Твари. Пока ты контролируешь свой разум и управляешь даже собственным безумием – ты живешь. Пока твой дар контролируешь ты, а не он тебя – у тебя есть будущее. И, наконец, пока ты способна признавать свои ошибки – ты настоящая, а не отродье бездны.
И в этот миг я поняла, что справлюсь. Со всем. Дар – это не легкая прогулка, не мелочь, не финтифлюшка на полке. Дар – это твой плоть и кровь. И твоя душа.
И я приняла свою силу. Мне показалось, как будто огромная прозрачная змея вмиг перестала сдавливать меня своими кольцами и улеглась, довольно шипя и оберегая меня.
Мокрая, как мышь, совершенно вымотанная, немного морально раздавленная и ошеломленная я вывались в реальность в тот самый момент, когда надо мной склонилось чужое прекрасное до отвращения лицо.
– Пришла в себя. Что же, уложилась, – как будто с легким неудовольствием заметила преподавательница.
Моя мысленная змея на неё оскалилась. Та отошла – как-то слишком поспешно.
Только сейчас, оглянувшись, я поняла, что мы так и сидим на своих местах в аудитории. Или, скорее, лежим. Кто-то даже со стула упал. Самыми свеженькими выглядели драконы. Рей даже зевнул, облокачиваясь о парту. И только бледность чужого лица и подрагивающие пальцы дали мне понять, что и им это испытание не далось так просто.
Кто-то пронзительно завопил. Я вздрогнула. Кто-то ругался весьма неприличными словами – такими, что и в присутствии мужчин не каждый употребит.
Кто-то – уж не знаю, кто именно, стонал так, что у меня все волосы встали дыбом.
– Помогите, Линте плохо! – Пискнули с задних парт.
Кажется, у девушки пошла кровь из носа.
– К целителю после пары. Ещё две минуты. Никто не умрет, – ласково пообещала капитан.
Какой у нас увлекательный учебный процесс… и занятия на выживание интересные!
Когда спустя три минуты раздался громкий звон, напоминающий удар биты о ведро, я держалась на честном слове и воображении. Воображала я на славу, ощипывая преподавательницу по волоску. Медленная и печальная процедура депиляции. Чтобы ей шугаринг делали через день!
Во рту стоял кислый привкус, руки и ноги дрожали, разум пребывал в смятении. Что… что это вообще было?
В гробовом молчании капитан Алира Шаол поднялась на возвышение преподавателя. Ласково улыбнулась.
– Кто может – собирайте вещи и расходитесь, кто не может – дождитесь бригады целителей, они вас ждут. Результаты тестирования сообщу на следующем занятии, господа-менталисты, – это было сказано с легкой издевкой, – и да… – пауза. Почему мне кажется, что она смотрит именно на меня? – Тот, кто не сдаст мою дисциплину – я, вероятно, не упомянула, что помимо боевых навыков – это и Контроль разума, – будет отчислен. К концу года вас останется не больше двадцати... скорее всего.
Нам ласково улыбнулись.
– Скорее всего, первые несколько человек покинут Университет уже на этой неделе. Магия не прощает слабости, – жестко заметила капитан.
Многие смотрели на неё с ненавистью. И лишь Лейорн, сидящий неподалеку от меня – с грустным пониманием. Староста молча стер кровь с уголка губ и протянул мне второй белоснежный платок.
– Управлять безумием, – пробормотала я, чувствуя, как холодный пот стекает по спине, – воодушевляет.
И на миг мне показалось, что я ощутила чужие эмоции снова. Как в деревне. Вот только не было там ненависти или презрения к нам. Лишь бесконечное сожаление, сочувствие и печаль, смешанная с готовностью следовать своему долгу до конца.