Топ-топ
Шрифт:
Девушки вышли из палаты, едва не столкнувшись в дверях с худым стариком в пижаме и казённом синем халате. Выздоравливающие часто шатались в гости друг к другу, одалживая зарядки для гаджетов, затевая карточные игры, да и просто «посидеть пообщаться». Спасались от
Старик сел около койки Полянского и некоторое время пристально рассматривал его.
– Воды хотите? – не выдержал Тимофей.
Гость отрицательно покачал головой.
– Сходи к Ване, скажи, что я прошу у него прощения, я не успел, – негромко проговорил старик, махнув рукой в сторону коридора, где не смолкали шаркающие шаги и поскрипывание колёс тележек с бельём и лекарствами.
– Что? – не понял Полянский.
– Сходи к Ване, скажи, что я прошу у него прощения, я не успел, – с той же интонацией повторил собеседник.
– Извините, мне нельзя вставать. Вы в какой палате лежите?
Полянский стал нащупывать кнопку вызова медсестры. Вдруг плохо человеку, вот и перемкнуло.
Старик привстал и ухватил Тимофея за воротник рубашки, дёрнув к себе. Лицо его потемнело, глаза стали белыми и будто бы засветились, внезапно он начал расти. Очертания больного чуть расплылись, как в тумане, но сам старик вырос почти до потолка. В глубоких морщинах пролегли густые тени, и трёхметровое видение склонилось над Полянским.
– Сходи! Седьмая! – прогудел голос, и на Тимофея пахнуло холодной плесенью. – Сходи!
Полянский чувствовал, как волосы на голове зашевелились от страха. Он невнятно пискнул и крепко зажмурился, как часто делал в детстве. Бабушка учила его усмирять воображение. Через пару секунд открыл глаза, в палате, кроме него, никого не было. Сердце оглушительно колотилось. «Седьмая!» Это через одну дверь от него. Если сходить потихоньку, по стеночке, сёстры не обратят внимания.
Две койки в палате были не застелены, их освободили для новых пациентов. Казённые тумбочки ощерились пустыми полками. У окна, глядя в парк, стоял молодой мужчина. Широкая крепкая фигура, руки напряжённо сцеплены за спиной.
– Извините, вы – Иван? – спросил Тимофей сиплым голосом. Он чувствовал себя идиотом. Ноги дрожали от нагрузки и слабости.
– Что? – обернулся тот, и Тимофея поразил его измученный вид. Впалые щеки с короткой щетиной, мешки под красными глазами, резкие морщины на лбу. – Мы знакомы? – хрипло спросил мужчина.
– Простите, это покажется странным, но… Старик в синем халате просил вам передать, что просит прощения, он сам не успел! – выдохнул Полянский.
Глаза мужчины стали круглыми, он пошатнулся, и, чтобы не упасть, присел на пустую жёсткую койку. Закрыл лицо руками, пальцы тряслись.
– Как? Откуда вы… – Он уронил руки на колени, в глазах на секунду встали слёзы.
– Я только что видел его, он зашёл ко мне в палату, – растерялся Тимофей. – Я было подумал, что он просто разминулся с вами, но он так необычно себя вёл…
Конец ознакомительного фрагмента.