Топить их всех!
Шрифт:
– Надо срочно отыскать этих контролеров.
– Мы не знаем, кто они, сколько их, а миссия уже действует или прибудет со дня на день, – осторожно вставил адъютант.
– Не так уж много иностранцев появляется в вашей стране, так что эта проблема по силу моему ведомству. – Министр МВД боялся, что жизненно важный для диктатора вопрос будет передан структурам госбезопасности, эти два ведомства постоянно конкурировали между собой. – Не пройдет и двух дней…
Лулу выпятил нижнюю губу, рвение министра ему понравилось, но он не спешил принимать решение.
– Я не сомневаюсь, что вы их отыщете. Но
– Отыскав «контролеров», надо предложить им хорошие деньги за правильный отчет. – Министр преданно глядел в глаза всевластному Лулу, пытаясь понять: угадал он ход его мыслей или нет.
Под пальмовым навесом воцарилось молчание, теперь брошенное слово могло дорого стоить. Ход мыслей всенародно избранного был прост и прямолинеен, как эталон метра. Если бы ему удалось доказать, хотя бы соседям по континенту, что он «белый и пушистый», то в страну пойдут инвестиции, а уж тогда разговаривать с мистером Миллером можно будет пожестче.
– Стало быть, людей из этой самой негласной миссии надо облизывать по полному разряду, – не выдержав паузы, предложил министр.
– Вы считаете, что увиденное в моей стране может им не понравиться? – Фарфоровые зубы диктатора сверкнули белизной.
– Несомненно, понравится, – спохватился министр Набука Вабанда, – я всего лишь имел в виду, что они могут подойти к нашей молодой демократии с двойными стандартами. Наш особый путь развития и наши успехи многим не по душе. Завидуют черной завистью, Ваше Высокопревосходительство. Неплохо подстраховаться и подкрепить первые впечатления материальной заинтересованностью.
– Если миссия негласная – вряд ли им понравится, если мы их демаскируем, – к многочисленным недостаткам Азариаса Лулу никак нельзя было отнести явную глупость.
– А с этими что? – Министр внутренних дел покосился на изнемогавших на солнцепеке русских. – Если «контролеры» захотят встретиться с ними?
Азариас заерзал на скользкой шелковой подушке. Такая перспектива была вполне реальной. И даже неизбежной, наверняка умники из ОАЕ отдельным пунктом своей программы имели мониторинг состояния прав человека. Значит, для благоприятного исхода проверки нельзя было давать им повод писать, будто в местах заключения используются пытки и имеют место внесудебные казни.
– Три дня, – веско проговорил диктатор, буравя министра Набука Вабанда взглядом, – и ни часа больше. Пусть русские пока подумают, но потом у тебя должно оказаться на руках коллективно подписанное заявление и признательная видеозапись. Иначе сам пойдешь на корм крокодилам.
Глава полиции сглотнул и отчетливо выговорил:
– Очень правильное и своевременное решение, Ваше Высокопревосходительство. А насчет «внегласной миссии ОАЕ», то рано или поздно эти деятели себя проявят. Дальше столицы они не сунутся, за разрешением для выезда за пределы города всем иностранным гражданам так или иначе приходится обращаться в мое ведомство.
– Сколько таких заявлений от иностранцев поступает? – осведомился диктатор, он никогда не упускал возможности походя узнать о состоянии дел в стране.
– Самое большое – десяток в день. Напрягу информаторов и стукачей, их в столице немало. Служба поставлена. Высчитаем и потом аккуратно обработаем.
– Смотри мне! – Азариас хрипло выдохнул,
– Можете не сомневаться.
Глен Миллер был универсальным управляющим. В Европе или в Америке половина его дарований осталась бы невостребованной. Он умело соединял последние технологические и правовые новинки цивилизованного мира с дремучими законами африканских джунглей, ярким представителем которых являлся колдун Бамбучо Костяна.
Предложение британца, от которого нельзя было отказаться, вскружило голову министру информации и пропаганды. В мечтах он уже видел себя президентом, но природная осторожность Бамбучо заставляла его на словах осторожничать. Он попросил у англичанина пару часов на раздумья и даже не улыбнулся, когда мистер Миллер едко заметил, мол, надо посоветоваться с духами предков? Костяна возразил, что должен пойти и утихомирить людей, собравшихся на площади в деревне. Снаружи и впрямь долетали агрессивные возгласы и истеричные женские крики.
Вскоре они сменились ударами бубна, энергичным притопыванием и заунывными причитаниями колдуна, призывающего муравьев покинуть пределы деревни.
– Все в порядке? – осведомился охранник, заглянув в хижину старшего вождя.
– В полном, – прозвучал ответ.
Мистер Миллер, оставшись в одиночестве, раскрыл кейс, поставил перед собой на грубые доски пола ноутбук. Мягко замерцал экран. Управляющий местным филиалом «Интернэшнл даймонд» в любой обстановке чувствовал себя комфортно. Работа стала смыслом его жизни. Он привык спать не только в самолете, но даже умудрялся прикорнуть и на борту вертолета. Смена часовых поясов никогда не являлась для него проблемой. Продираясь на джипе через джунгли, он участвовал в совещаниях, и его голос, раздававшийся в зале заседаний через «спутник», звучал при этом ровно и уверенно.
На экране одна таблица сменяла другую, к компьютеру мистера Миллера стекались данные со всех алмазных разработок страны. Было чему порадоваться, добыча алмазов увеличилась, и по прикидкам геологов, запасов в разведанных кимберлитовых трубках должно было хватить еще лет на сорок. Ясное дело, Азариас Лулу столько бы не сумел удержаться не только у власти, но и прожить, даже если бы забросил все свои вредные для здоровья привычки. А потому мистер Миллер и задействовал свой стандартный ход для стран третьего мира. Рано или поздно недовольство населения правителем переросло бы в восстание. Значит, смена президента являлась упреждающим маневром, выпуском пара из перегревающегося котла.
Уханье бубна и заунывное чтение заклинаний сменилось всеобщим восторженным криком, тут же подхваченным обезьянами и попугаями. Бамбучо Костяна вернулся в хижину старшего вождя деревни с решимостью во взгляде. Посох с черепом-навершием он держал так, словно готовился защищаться им, как шпагой.
– Решились, дорогой мой министр? – вкрадчиво поинтересовался Глен Миллер, заранее зная ответ.
– Вы не оставили мне выбора. – Бамбучо шумно вздохнул и сел на циновку. – Теперь осталось только обговорить форму смены власти. Что вы посоветуете: революция, интервенция, дворцовый переворот?