Топить в вине бушующее пламя печали 2.0
Шрифт:
Сюань Цзи не питал к тени ни положительных, ни отрицательных чувств. Он почти ничего о ней не помнил, кроме того, что она всегда была осторожной и внимательной. Он даже не помнил ее лица.
— Почему Дань Ли забрал себе чужую тень? Он что, сошел с ума, а я и не заметил? Кроме того... потерявшие хозяина тени опасны, у них явные проблемы с головой. Ни разу не видел, чтобы они снова сходились с людьми спустя десятилетия после смерти владельца. Но если я правильно помню, она долго находилась в здравом уме. До тех пор, пока ты не отвернулся от Дань Ли.
«Может, у Дань Ли
— Нет, — внезапно выпалил Шэн Линъюань.
— А?
Его Величество искоса посмотрел на Сюань Цзи.
С самого детства Дань Ли лепил из юного принца свою точную копию. Шэн Линъюань боялся и ненавидел своего учителя, но все больше и больше походил на него... Это проявлялось во всем, даже в мелочах. В привычках, в предпочтениях. Шэн Линъюаню казалось, что если Дань Ли не чужды мирские чувства, то ему наверняка нравились бойкие и энергичные люди, такие же, как он сам, но никак не тихая, похожая на мрачное приведение, тень.
— Ты помнишь историю, которую мы увидели в сияющей завесе на подходе к «Небесному нефритовому дворцу»? — резко сменил тему Шэн Линъюань.
— М-м? Ты про историю теней из долины Наньмин?
— Да, глава клана Чжу-Цюэ изгнал их, они утратили свободу и могли обрести ее лишь тогда, когда их вновь примет под свою защиту клан божественных птиц. К счастью для них, именно тесная связь с представителями клана Чжу-Цюэ позволила теням так долго продержаться. Неважно, кому принадлежала тень из рода Мэн, но, вероятно, после смерти Дань Ли она вошла в око «кровеносной системе земли», — медленно произнес Шэн Линъюань.
— Погоди-ка. Недавно ты говорил, что Мэн Ся была поймана в Чиюань! — услышав слова Его Величества, Сюань Цзи внезапно охнул. — В те годы я неотступно следовал за тобой, словно призрак я всегда был за твоей спиной. И мне казалось, что Дань Ли не принимал участие в создании великого массива.
Шэн Линъюань вскинул брови.
Императорский наставник Дань Ли был непревзойденным мастером в создании печатей. Никто из людей не мог его превзойти. После войны на его плечи была возложена задача по созданию охранного массива, но Дань Ли отказался от нее, сославшись на старость и немощь.
— Дань Ли предложил созвать в столицу сотни монахов со всех сторон света. Он лично отбирал кандидатов. Из всех присутствующих отличились лишь двадцать пять мастеров, родом из числа людей. Объединившись, они смогли поймать Дань Ли в ловушку. Признав поражение, он подал официальное прошение даровать этим людям титулы и передать им защиту Чиюань.
— В столь преклонном возрасте необязательно все делать самому. — бросил Сюань Цзи. — Можно ведь просто курировать работу. Дань Ли неустанно трудился и заслужил право просить обо всем, о чем только можно пожелать. Но почему он пустил такое важное дело на самотек? В конце концов, разве вы не из-за этого поссорились?
Легкие шаги Шэн Линъюаня эхом раздавались под сводами гробницы. Никаких слов не хватит,
Бывшие учитель и ученик напоминали хищников, круживших по арене Колизея. Они мерялись силами, с осторожностью испытывая друг друга. Конечно же, Дань Ли никогда бы не отдал кому-то право на возведение в Чиюань великого массива. Это Линъюань отнял его.
Просто… Дань Ли изящно проиграл этот бой. Впоследствии он не написал об этом ни единого сочинения, чтобы позлить Его Величество.
Сюань Цзи только-только лишился своего клинка, он пребывал в смятении. Будучи лишь растерянным зрителем, он смог взглянуть на ситуацию с другой, совершенно абстрактной точки зрения.
— Если подумать, Мэн Ся смогла ускользнуть от тайной стражи подразделения Цинпин, потому что прекрасно знала о методах Дань Ли. Но в Чиюань она, наконец, попалась. Ведь ее хозяин не участвовал в создании великого массива. Как ты думаешь, мог ли Дань Ли оставить ей ключи от «черного хода»?
Четыре года тень Мэн Ся скрывалась от погони, пока, наконец, не угодила в массив, способный заманить в ловушку даже Дань Ли. Простое совпадение или же… эти двое на самом деле не были союзниками?
— Если это правда, то эта парочка должна быть «у всех на устах». Вот только они слишком пластмассовые. Как я могу всерьез восхищаться девчонкой, отдавшейся Дань Ли? — вздохнул Сюань Цзи.
Шэн Линъюань пришел в себя, улыбнулся и шутливо отругал его:
— А что в этом такого? Зато ты у нас самый добродетельный!
— Хорошо, но, если уж Ваше Величество в чем-то сомневается, тому должна быть причина, верно? Если она не была тенью Дань Ли, то чья же она? — осведомился Сюань Цзи.
— Дань Ли прекрасно знал, чем опасны тени. Нельзя забрать себе чужого раба. Если только... единственная, кто приходит мне на ум, это принцесса Ваньфэй, полукровка из клана Чжу-Цюэ, — отозвался Шэн Линъюань.
— Твоя… — Сюань Цзи вовремя проглотил слово «мать», едва не скатившееся с его языка. — Что?
Но Шэн Линъюань не обратил на это никакого внимания. Он с детства не питал никаких ожиданий по отношению к своим родственникам. Все чаяния, что он возлагал на свою мать, вдовствующая императрица Чэнь задушила еще в младенчестве. Упоминание его родной матушки ничем не отличалось от упоминания исторической личности из глубокой древности.
— В прошлом почти все знатные демоны держали при себе теней. У многих из них было больше одной тени, но некоторые заходили еще дальше, они заводили сотни. Дань Ли даровали жизнь принцесса Ваньфэй и ее «Жертвоприношение свету великих светил». Между ожившей статуей и тем, кто совершил ритуал, должно быть, существовал некий договор. Если это так, то тень, оставленная принцессой, вероятно... как бы так выразиться… играла роль надзирателя?
— Если это так, то нападение Дань Ли на Мэн Ся можно считать нарушением их договора? — протянул Сюань Цзи.