Топка
Шрифт:
Еремча вскочил, как обожженный, и выбежал из чума.
— Где?!
Мальчик показал рукой на восток.
— Зови богатого хозяина в наш чум! — распорядился Еремча.
Мальчик быстро сел на оленя и уехал. Подъезжая к стаду, мальчик без труда узнал дедушку Яра.
— Чье стадо пасешь, стараешься?
Дедушка Яр с гордостью ответил:
— Стадо нашего колхоза!
— А где его чум? — спросил мальчик.
Дедушка Яр махнул рукой. Мальчик крикнул:
— Скажи своему хозяину, что богатый Пальси в гости его зовет!
Дедушка Яр рассмеялся, но ответил:
— Ладно!
Чтобы не забыть фамилию богатого хозяина, мальчик твердил всю дорогу:
— Колхос, Колхос, Колхос.
Подъезжая к Пальси, он еще издалека кричал:
— Богатого хозяина зовут Колхос! В гости я его позвал!
Побелел Еремча от злобы и замахал кулаками:
— Дурак, кого ты позвал?
И погрозил ему еще раз кулаками. Мальчик испуганно моргал глазами. Еремча спохватился и громко крикнул:
— Кто приедет? Какой человек?
Мальчик испуганно ответил:
— Колхос!
Еремча с досадой плюнул и ничего не сказал.
Пальси забормотал:
— Видно, жизнь худая подходит. Лучшие пастбища голыши захватывают!
— Колхоз, — засмеялся громко Еремча и добавил:
— На голом месте — мох не вырастет. Голыши безоленные жизни хорошей не увидят!
Еремча злобно плюнул прямо в очаг.
Пальси и Еремча сидели долго. Пальси проклинал жизнь и хвалил старые времена.
— Даже лисица не так была хитра, и лося охотники добывали легче. А теперь? — сказал Пальси и закрыл свои опухшие заспанные глаза.
Еремча объяснил:
— В те времена закон крепкий был. Каждый знал свое место: лисице — нора, белке — дупло, а бедному — рваный чум.
— Да, — согласился Пальси, — без воды рыба дохнет, без богатого бедному — смерть...
На другой день, ранним утром, шли в горы три человека. Шли они молча, лишь изредка побрякивали колокольчики на спине идущего впереди. Вскоре люди остановились у большой сухой лиственницы. На ней были развешаны черепа, кости животных и зверей, много оленьих рогов, сухие кусочки мяса, шкурки, волосы, тряпочки. На нижних ветках были навязаны какие-то затейливые узелки из ремешков, тряпок и человеческих волос. У самого дерева лежали кучи черепов и костей.
Это было старое священное дерево.
Двое из пришедших присели на корточки. Это были Еремча и Пальси. Третий — старый шаман — стоял.
Его длинные седые волосы спускались грязными клочьями, на голове блестел железный обруч, украшенный хвостами белок и горностаев. Вся одежда была увешана священными предметами, тут были: заячьи лапки, рыбьи зубы, черепа белок, зубы волка, лисицы, медные бубенчики и колокольчики, железные и медные божки, разноцветные тряпочки и многое другое.
В одной руке шаман держал бубен, в другой — медвежью лапу.
Он вынул из кожаной сумки деревянного божка. Это был грубый кусок дерева, наскоро выстроганный в виде маленького человечка-урода. Голова у бога была большая, неуклюжая, с огромным кривым ртом и очень маленькими узкими глазками. Кривые короткие ноги и руки были едва заметны.
Шаман поставил бога около священного дерева и поднял кверху голову. Остекляневшими глазами он посмотрел вокруг и со страшной силой ударил медвежьей лапой в бубен. Удары сыпались один за другим. Шаман прыгал, как сумасшедший, вокруг дерева, кричал сдавленным тонким голосом, бил и щипал себя, извивался от боли. Еремча и Пальси раскачивались в такт шаману. Пальси шептал:
— Дай мне силу, как дал ее ты дедушке Медведю... Дай мне бег лося, шаг оленя и хитрость лисицы.
Шаман вызывал духов. Бледный, с блуждающим диким взглядом, он бился в горячке, изо рта клубилась желтая пена. Шаман кричал непонятное. Лишь время от времени отчетливо было слышно:
— Оленей своих гоните в чужое стадо! Ваши олени проглотят чужих оленей!
Шаман опять бешено кружился и кричал:
— Чужих съедят!.. Съедят! Там ваше счастье! Там! Там! — и заливался диким неудержимым смехом. Наконец, затих и сел у дерева, слегка качаясь. Потом он взял нож и разрезал себе руку. Показались темные капли липкой крови. Кровью шаман густо намазал богу широкий рот. Потом подошел к Пальси и сунул бога в его кожаную сумку.
— Десять оленей просят духи, — сказал он Пальси, — не жалей их для своего счастья... Когда покажется луна, пригони оленей к моему чуму.
Шаман скрылся в густой чаще.
Пальси верил, что шаман вымолил ему большое счастье, а Еремча, щуря свои злые глаза, торопливо повторял слова шамана:
— Гоните своих оленей в чужое стадо! Там ваше счастье!
Пальси и Еремча вернулись в свой чум.
Солнце стояло низко.
Погоняя оленя, Топка Большой торопился к Пальси. Всю дорогу он думал: зачем богач Пальси позвал его к себе.
Ветер слегка качал деревья. Промелькнул испуганный заяц. Тени от деревьев ложились ровными рядами. Топка смотрел на склоны гор и рассуждал деловито, по-хозяйски:
— Лучших кормов не найдешь. Наши олени нагуляют и силу и жир. Ладно это! Ладно!
Топка подъехал к чуму Пальси.
Увидев Топку, Пальси удивился, а сын шепнул:
— Голодный догадлив: где жирным пахнет, к тому чуму и торопится!
Топка вошел в чум со словами:
— Зачем звал меня? Какие дела есть?
— Почему стадо пасешь на моих местах? — спросил Пальси строго.
— Стадо — колхозное, пастбища эти тоже колхозные! — уверенно ответил Топка.
— Как?! — рявкнул озлившийся Пальси.
Но Еремча перебил Пальси словами:
— Дорогому гостю — дорогое место! — и показал Топке на белую шкуру оленя, которая лежала в глубине чума, на почетном месте.
Пальси обиделся, но смолчал. Еремча сказал Топке:
— Старые обиды забудем... Жизнь новую вместе строить надо. Ваши олени и наши олени — одно стадо... Корма всем хватит!
Топка задумался и ответил: