Тополята
Шрифт:
Тенька шагал ровно, спокойно и хотел обойти мальчика с правой стороны. Но когда оказался рядом, остановился и сказал:
– Не ходи туда. Там риск… – И затылком показал назад, на громадные двери.
Мальчик был теперь на свету, Тенька быстро его разглядел. Худой такой (можно даже сказать «отощавший»). С впалыми щеками и острыми скулами. Со светлой щетинкой волос. Со светло-коричневыми продолговатыми глазами. На нем была полинялая желтая футболка и обтрепанные под коленями сизые бриджи. И расхлябанные сандалеты на босу ногу.
– Какой риск? – спросил он. Его большие потрескавшиеся губы шевельнулись будто с трудом.
Тенька четко объяснил:
– Зуб может рухнуть в любую минуту.
– Ну уж «в любую»… – возразил мальчик, но как-то рассеянно, без желания спорить.
– Да… – подтвердил Тенька. – Это говорят даже ученые. Фундаменту грозит сдвиг тикст… тек-тонических плит… – Хотя он сбился на слове «тектонических», прозвучало все равно убедительно.
Они встретились глазами, и… не было во взглядах ощетиненности и недоверия. В Тенькиных глазах мальчик, видимо, прочитал: «Я не просто так говорю, я беспокоюсь о тебе». И во взгляде, обращенном к Теньке, было что-то вроде понимания…
– Ясно теперь, почему он ушел, – пробормотал мальчик.
– Кто ушел?
– А?.. Нет, это я просто так… Я и не знал про этот, про «сдвиг». Жил себе там спокойно…
– Но там же никого нет! – вырвалось у Теньки. Это было как бы вопросом: «Неужели не страшно одному в такой громадной пустоте?»
– Никого нет, а я был… – сказал мальчик, словно удивляясь себе.
Теперь можно было разойтись, но Тенька почему-то медлил. Мальчик тоже. Между ними словно появилась осторожная сцепка. Чуть заметный, но все же ощутимый интерес друг к другу. «Ты, что ли, беспризорник?» – хотел спросить Тенька. Но сказал иначе:
– У тебя, значит, нет другого дома?
– Другого нет, – спокойно отозвался мальчик. – Да и это не дом, а так… Надо было где-то приткнуться… – И вдруг спросил тем же тоном: – Слушай, у тебя не найдется какой-нибудь еды? Хотя бы сухаря?
Ну откуда у Теньки сухарь? Он хлопнул себя по кармашкам на бедрах, развел руками. Мальчик смотрел в сторону. Тенька думал секунды три. И…
– Пойдем…
– Куда? – боязливо спросил мальчик.
– Туда, где есть еда…
Кажется, мальчик хотел что-то еще спросить. Но Тенька решительно обошел его и зашагал вниз по ступеням. И мальчик пошел следом.
Спустились к пруду. Теньке опасливое чувство подсказывало, что не надо ему и мальчику идти сейчас по плотине и главной улице. Лучше уж по мосту, что ведет через пруд от улицы Энергетиков к торговому дому «Сатурн». Эта дорога длиннее, но… как-то спокойнее. И он свернул по берегу направо. Мальчик, ни о чем не спрашивая, шагал сбоку и чуть позади. Тенька подумал, что долго идти и молчать будет неловко. Но ему повезло. Он увидел, что недалеко от берега машет веслами лодка с двумя парнями. Парни были вроде бы знакомые – из тех, что часто ходили мимо вахты в общежитие.
– Эй! – Тенька замахал руками.
– Чего тебе? – оглянулись они. И правда знакомые. Рыжего, курчавого звали Артур. – А, да это привратник Тенька!
– Отвезите на тот берег! Пожалуйста! Срочное дело!
– Ну, если срочное… – Лодка ткнулась в скрипучий гравий. Тенька прыгнул, мальчик – за ним.
– Садитесь, – велел рыжий Артур. – А то булькнетесь, выуживай вас…
Они сели на дощатую поперечинку.
Плавание заняло три минуты. Мальчик опустил с борта руку и смотрел, как струи обтекают немытое тонкое запястье. А Тенька думал: хорошо, если Виталя в дворницкой или поблизости. А то придется вести незнакомца домой. Мама на вахте, никто не будет расспрашивать, но никто и не посоветует, что делать дальше.
Виталя оказался в Кокпите. А ребят не было, но зато был один взрослый человек. Мальчик увидел его от входа и качнулся назад. Тенька ухватил его за рукав:
– Ты что?
– Там ментухай…
– Это не ментухай, – строгим шепотом объяснил Тенька. – Это Михаил Аркадьевич Куликов по прозвищу Адвокат. Он всегда заступается за ребят…
– Ага, заступаются они…
– Он спас меня однажды от дядек и теток из опеки. Знаешь, что такое Опека и Ювеналка?..
– Хы… А ты откуда знаешь?
– Хы… – в тон ему отозвался Тенька. – Пошли…
Мальчик больше не упрямился.
– Здрасте, – сказал Тенька Михаилу Аркадьевичу и Витале. – Мы в гости зашли. Виталя, у тебя есть что-нибудь перекусить?
Виталя пригляделся и веско сообщил:
– Май френд! У меня крепнет впечатление, что последнее время ты занимаешь чересчур много места в моей и без того напряженной жизни…
– Раз она такая жизнь, – ответствовал Тенька. – Трудная и голодная…
– Сирота казанская…
– Ага… Хотя бы сухарик. Один на двоих…
Михаил Аркадьевич коротко посмеялся и встал со скамьи.
– Пойду я… Ты, Виталий, если что, звони моментально. И студиозусов там предупреди. А то, не дай бог, развяжут гражданскую войну…
– А может, пусть? – хмуро спросил Виталя. – Егорка Лесов спрашивал вчера: не пора ли?
– Не пора. Попрошу мать надрать уши этому экстремисту…
– Егорка хороший человек, – заступился Тенька, хотя не понял, о чем речь.
– Все вы хорошие… – подпоручик Куликов на ходу растрепал Теньке отросшие волосы, а на незнакомого мальчика только посмотрел мельком. И ушел.
– Сухарик, значит, вам? – спросил Виталя. – Чревоугодники… – Он расстелил на верстаке газету «Старый Колыбельцев», открыл побитый и расхлябанный холодильник, выложил копченую курицу, надрезанный каравай и две редиски. Выставил коробку с молоком. С полки взял фаянсовые кружки. Курицу рванул так, что в кулаках остались коричневые ножки с косточками. Мальчик крупно глотнул, дернулось тонкое горло. Тенька тоже глотнул, потому что сегодня не завтракал.
– Лопайте, – велел Виталя.
Они оседлали лавку, привалились к верстаку и вцепились в куриные ножки зубами. Молча.