Тора-Тора-Тора !
Шрифт:
Весь рейс лейтенант Судзуки педантично регистрировал метеорологическую обстановку. Он записывал даже малейшие, казавшиеся несущественными подробности. Не удовольствовавшись этим, в Гонолулу он сошел на берег и за неделю основательно там осмотрелся. Приветливо улыбавшийся молодой человек бродил вдоль побережья Уайкики, фотографировал пальмы и купавшихся девушек. Он побывал в порту, проехал на велосипеде вдоль аэродромов, посидел в ресторанах, прислушиваясь к разговорам американских солдат. А в уикэнд и вовсе не ложился спать.
Ему бросилось в глаза, что с середины субботы почти вся жизнь на кораблях и базах замерла. Американцы любили проводить
Все это с интересом наблюдал постоянно улыбавший Судзуки.
Также обстоятельно он изучал обстановку в бухте. И напоследок даже совершил облет этого островного рая. В аэропорту Джона Роджерса вместе с тремя другими вооруженными биноклями и фотокамерами пассажирами он зафрахтовал небольшой самолет и пролетел над всеми столь интересовавшими его целями. Фотокамера японца щелкала, не переставая. В то время над островами еженедельно летали с фотоаппаратами десятки туристов. И обходилось это удовольствие совсем недорого.
Судзуки не знал, что на борту "Тайо мару" находился ещё один офицер, тоже получивший специальное задание. Этого лейтенанта, выдававшего себя за бизнесмена, звали Тошихида Маеджима. Он командовал новой большой подводной лодкой японского флота.
Если бы Судзуки последил за ним, то скоро заметил бы, что «бизнесмен» делал столь же пространные записи, как и он сам. Прибыв в Пирл-Харбор, подводник интересовался преимущественно береговыми укреплениями и противолодочными заграждениями на входе в бухту. Там были устроены боновые заграждения, которые открывались и закрывались с берега.
Лейтенант Маеджима долго торчал на пляже, изучая систему этого противолодочного барьера. На нем были пестрые купальные трусы и большие солнечные очки, он с удовольствием помог, когда одна американка уронила в воду цветной резиновый мяч, и при этом замечал все, что происходило на берегу и в гавани. Когда "Тайо Мару" отчаливала, он поднялся на борт с довольной улыбкой.
В Токио их с Судзуки встретил неприметный автомобиль из Адмиралтейства.
Судя по их докладам, задача атакующей японской стороны представлялась достаточно сложной, но отнюдь не невыполнимой. Конечно, военно-морская база на Оаху располагала множеством боеспособных кораблей; кроме того, там было несколько аэродромов со стоявшими в боевой готовности истребители: Хикэм Филд, Уэлер Филд, Эва, база морской авиации Канео и некоторые другие. Портовые сооружения неплохо охранялись, и противовоздушная оборона тоже не зевала.
Но, тем не менее, нападавшие рассчитывали добиться полного успеха. Их главным козырем была внезапность. Успех зависел от того, удастся ли сохранить акцию в строжайшей тайне, чтобы американцы оказались захвачены врасплох во сне и не успели организовать отпор.
На этих факторах строился весь план атаки.
Прошло лето.
Третьего ноября шеф Адмиралтейства адмирал Нагано утвердил разработанный план операции. Пятого ноября секретный приказ был подписан и подготовлен к рассылке командирам кораблей. Те получили запечатанные конверты с указанием вскрыть их, только выйдя в море. Два дня спустя командующим особым ударным соединением японского флота, которому предстояло атаковать Оаху, назначили адмирала Нагумо. Адмирал Кусака остался при нем заместителем.
Во второй половине дня 7 ноября Ямамото назначил дату нападения: 8 декабря 1941 года. По всем расчетам, к тому времени большая часть тихоокеанского флота Соединенных Штатов должна будет стоять на якоре в бухте Пирл-Харбора.
Для плавания в северных водах на корабли доставили зимнее обмундирование. Местом сбора эскадры была определена бухта Танкан на Курилах, лежавшая в пустынной и почти безлюдной местности.
За неделю до этого военная полиция предусмотрительно прочесала все окрестности бухты Танкан, чтобы удостовериться, что ни один непрошенный глаз не станет свидетелем сбора кораблей.
Вечером 17 ноября, задолго до того, как императорское совещание приняло решение о нападении, адмирал Нагумо поднялся на борт флагманского авианосца «Акаги», стоявшего на якоре в бухте Саека. Без особых церемоний корабль покинул гавань. Отойдя от берега на несколько миль, он взял курс на север.
Радиостанции на нем были опечатаны. Все выходившие в море корабли хранили полное радиомолчание. В Куре другие корабли так же незаметно покидали свои якорные стоянки. Тем не менее, радиоообмен в Куре продолжался. Чтобы ввести в заблуждение американскую разведку, Адмиралтейство придумало хитрый маневр. Радисты выходивших в море кораблей остались на базе и вели там обычные радиопереговоры. Тем самым удавалось скрыть, что японский флот снялся с якоря.
Каждый радист имеет свой индивидуальный почерк. Опытные специалисты способны на слух определить, передал сигнал уже им известный радист, или кто-то сделал это за него. И вот в то время, когда флот полным ходом спешил на север, оставшиеся на берегу радисты создавали впечатление, будто их корабли как прежде торчат на своих стоянках.
А на ушедших кораблях царило радиомолчание. Сигналы передавали флагами или сигнальными прожекторами. Обман противника явно удался.
Бухта Танкан располагалась в слишком негостеприимной местности. Здесь не было ничего, кроме нескольких хижин, пирса и радиостанции. Вокруг вздымались заснеженные вершины. Дул ледяной вечер.
Корабли медленно входили в бухту. Новые громадные авианосцы «Акаги», "Дзуйкаку", «Секаку», "Кага" и вместе с ними небольшие авиаматки вроде "Хирю и «Сорю», линейные корабли старой постройки «Хиеи» и «Киришима», новые быстроходные крейсера «Тоне» и «Чикума», легкий крейсер «Абукума», девять эскадренных миноносцев, восемь танкеров и три новых больших крейсерских подводных лодки класса «J».
Никогда прежде Япония не направляла на одну операцию такие крупные военно-морские силы. На палубах авианосцев стояли наготове 40 торпедоносцев, 134 пикирующих бомбардировщика, 104 бомбардировщика и 82 истребителя — всего 360 самолетов.
Под стать столь высокой боевой мощи были и меры безопасности. Не должно было произойти ни малейшей утечки. Даже отходы с кораблей, которые обычно просто выбрасывали в море, здесь, в бухте Танкан, полагалось сжигать. Опасались, что выброшенная где-нибудь на берег канистра из-под масла сможет выдать американцам местонахождение японского флота.
Двадцать пятого ноября адмирал Нагумо получил из Токио решение о начале операции. Это произошло за два дня до последнего заседания императорской ставки, на котором окончательно утвердили операцию. Утром 26 ноября ударное соединение покинуло бухту Танкан. К восьми часам местность вновь опустела. Последние дымы исчезающих за горизонтом кораблей смешались с серыми тучами.