Торговцы грезами
Шрифт:
— Отпусти волосы дяди Джонни, — сказал он негромко, — или иначе я скажу, чтобы он спустил тебя.
Марк отпустил волосы, и Питер снова обратился к Джонни.
— Так что же ему надо?
Джонни ответил с нарочитой небрежностью:
— Он хочет открыть свой бизнес, говорит, что это пахнет большими деньгами.
— А ты что думаешь? — Было видно, что Питер заинтересовался, хотя и старался это скрыть.
Джонни украдкой посмотрел на него. Лицо Питера было спокойно, но глаза выдавали его.
— Я думаю, это
— Так что же его останавливает?
— Деньги, — ответил Джонни. — Ему надо по крайней мере тысяч шесть, чтобы купить камеры и остальное оборудование.
Они пришли на станцию, и Джонни снял Марка с плеч.
— Знаешь, Питер, — сказал он, бросая на него оценивающий взгляд, — дело это выигрышное, и мы могли бы этим заняться.
Питер захохотал.
— Но только не я. Я не идиот. Я знаю, когда у меня дела идут хорошо. А что будет, если я не смогу избавиться от фильма? — И он сам ответил на свой вопрос: — Тогда мне крышка.
— Не думаю, — быстро ответил Джонни. — Взять хотя бы нас. Мы стараемся купить фильм где угодно, и то нам не хватает. Не знаю, как здесь можно погореть. — Он выудил из кармана сигарету и сунул ее в рот. — То же самое происходит и с другими владельцами кинотеатров: они рыскают, высунув язык, в поисках новых фильмов.
Кесслер снова рассмеялся, но не так уверенно, как в прошлый раз. Джонни чувствовал, что эта идея заинтересовала Питера.
— Я не жадный, — ответил Питер. — Пусть кто-нибудь другой этим занимается. У нас и так дела идут нормально.
Через несколько минут подошел поезд, и Джонни забрался в вагон. Когда поезд тронулся, он помахал рукой. Они помахали ему вслед, и Джонни улыбнулся.
Он слишком хорошо знал Питера и понимал, что мысль о производстве фильмов прочно засела у того в голове. Теперь надо оставить его в покое и лишь изредка напоминать, как бы невзначай. Придет время, когда Питер сам заговорит об этом. Поезд повернул, и станция скрылась из виду. Джонни зашел в вагон и уселся. Все еще продолжая улыбаться, он вытащил из кармана газету и развернул ее. Возможно, когда Джо будет готов, Питер тоже решится.
Дорис плакала, стоя на платформе. Питер с удивлением посмотрел на нее.
— Почему ты плачешь, либхен? — спросил он.
Она продолжала хныкать.
— Мне не нравится смотреть, как кто-то уезжает на поезде.
Питер изумился. Он почесал себя за ухом. Насколько он знал, Дорис еще никого не провожала на поезд.
— Почему? — спросил он.
Она посмотрела на него блестящими от слез глазами.
— Я… я не знаю, папа, — сказала она тихонько. — Мне вдруг
Питер посмотрел на нее. Некоторое время он постоял молча, потом взял Дорис за руку.
— Какая чепуха! — сказал он недовольно. — Пойдем! Пойдем в парк.
Было еще темно, когда Джонни проснулся. Он лежал в незнакомой комнате. Голова раскалывалась. Он попробовал потянуться и застонал.
Тут Джонни почувствовал, как рядом с ним кто-то шевельнулся.
В удивлении он протянул руку и наткнулся на мягкое, теплое тело. Джонни повернул голову.
В темноте было невозможно разглядеть черты лица девушки, спящей рядом. Она лежала на боку, засунув руку под подушку. Он медленно уселся в кровати и напряг память, пытаясь сообразить, что же произошло прошлым вечером. Вспомнилось, как Джо еще и еще заказывал вина. Они все здорово напились. Понемногу память стала возвращаться к нему.
Все началось, когда он около пяти часов пришел на студию. Джо сказал, что они будут работать, потому что это единственный свободный день у девушек, которых он нанял. Девушки целую неделю работали в кабаре, а тут им подворачивалась возможность заработать лишнюю пару долларов.
Джонни появился как раз в разгар спора между Джо и одной из них. Она кричала на Джо. Сначала Джонни не мог понять, в чем дело, но постепенно до него дошло, что речь идет о какой-то одежде.
Билл Борден с озабоченной миной стоял рядом. Как потом понял Джонни, это выражение лица было нормой для всех работающих в кино. Джо спокойно ждал, пока девушка утихомирится. Джонни пристроился около двери. Никто не обратил на него внимания.
Наконец девушка замолчала. Джо посмотрел на нее, затем повернулся к Бордену.
— Нам придется с ней расстаться, Билл, — сказал он ровным голосом, не обращая внимания на девушку. — В нашем деле непозволительны такие эмоции.
Борден ничего не ответил, лишь его лицо стало еще более озабоченным.
Девушка снова начала кричать.
— Вы не можете этого сделать! — накинулась она на Джо. — Я должна играть главную роль в этом фильме! Мой агент подаст на вас в суд! — Она сорвалась на визг.
Тут выдержка изменила Джо, и он взорвался:
— На кого, черт возьми, и за что ты собираешься подавать в суд? — заорал он. — За один день работы здесь ты получаешь больше, чем за неделю, крутя задом в кабаре. Попробуй, подай на нас в суд, и ты больше никогда не получишь работы в кино.
Он подошел к ней и угрожающе ткнул пальцем в направлении ее лица.
— Ну вот что, если ты действительно хочешь играть главную роль в этом фильме, снимай к черту свое платье и оставайся в одной рубашке. Только не надо мне тут доказывать, какая ты скромная. Я видел, как ты танцевала на сцене в чем мать родила, именно поэтому я тебя и нанял.