Торговцы грезами
Шрифт:
Теперь ему все стало ясно. Абсолютно все. Он еще раз посмотрел на экран. Джонни был прав, когда настаивал, что надо ставить Гордона во главе студии. Надо было послушаться его. Питер посмотрел на Эстер. Ее глаза были полны горя. Он вновь повернулся к экрану. Он чувствовал, как его переполняет ярость. Если Джонни был прав насчет Гордона, то зачем он настаивал на съемках этого фильма?
Сидящий перед ним Марк склонился к женщине и что-то зашептал. Питер расслышал ее тихий смех. Что-то такое знакомое было в этом смехе! Ему захотелось узнать,
Он расслышал шепот и оцепенел. Что это он там говорит? Он хвастался, как ловко он всех обставил, а старик во всем обвиняет Джонни. Ну что, разве он не молодец, а? Девушка засмеялась и взяла его за руку. Похоже, ей было приятно слышать его слова.
Питер откинулся в кресле. Его трясло. Он не знал, чем закончился фильм. Он не смотрел его. Его глаза были полны слез. Его сын! Его плоть и кровь! Если уж он поступил так по отношению к отцу, то кому же тогда можно доверять в этом мире?
Фильм закончился. Питер сидел, плотно закрыв глаза, когда в зале вспыхнул свет. Он медленно поднял веки.
Марк как раз вставал со стула, протягивая женщине руку. Питер тупо смотрел, как они двинулись к проходу и Марка тут же окружила группа людей. Женщина повернулась, и… когда Питер увидел ее лицо, его глаза расширились от удивления.
Далси Уоррен! Почему Марк с ней? Ведь он знает, как относится к ней его отец. Наблюдая за ними, Питер увидел, как она легко поцеловала Марка в щеку. Их заслонили спины, и он уже не видел их.
— Это слишком хорошая картина, Марк, простому зрителю ее не понять, — успокаивающе говорил кто-то, когда Питер прокладывал себе дорогу через толпу.
Далси, прижавшись к Марку, смотрела на него с улыбкой.
— Этого я и боялся, — признался Марк. — Этот фильм не для среднего ума, вы ведь понимаете, — сказал он и внезапно увидел отца. Питер стоял перед ним с красным от ярости лицом. — Отец! — Марк попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло. Лицо его окаменело. — Что ты здесь делаешь? — Он почувствовал, как Далси убрала свою руку. — Я и не знал, что ты здесь!
Несколько секунд Питер ничего не мог сказать, словно лишившись дара речи, затем:
— Я не знал, что ты здесь! — передразнил он. Его голос становился все громче и громче. — Ну а я здесь! Я сидел за тобой весь этот ужасный фильм и слышал все, что ты говорил этой… этой… — он посмотрел на Далси, стоящую рядом с Марком, лихорадочно подбирая слово, — этой дешевой шлюхе. Я слышал каждое твое слово.
Марк тревожно оглянулся. Все нетерпеливо ожидали продолжения, подходили все новые люди, они смотрели на него, как стервятники.
— Папа, — прошептал он побелевшими губами, показывая взглядом на людей. Но Питер был слишком зол, чтобы обращать внимание на посторонних.
— В чем дело, Маркус? — спросил он, даже не замечая, что говорит с немецким акцентом. — Ты что, стыдишься людей за то, что ты сделал? Ты слишком хороший фильм сделал? — Он помахал пальцем перед носом сына. — Ну тогда позволь мне сказать тебе кое-что. Это не фильм, а самое настоящее дерьмо!
Вокруг раздался одобрительный смех. Марк почувствовал, как его лицо заливает краска, ему хотелось провалиться сквозь землю. Он беспомощно повернулся к Далси, но ее и след простыл. Она быстро шла к двери. Марк повернулся и жалобно посмотрел на отца.
— Но, папа, — сказал он, в его голосе звучали слезы.
— Кого ты там высматриваешь, Маркус? Свою шлюху? Может, ты хочешь отправиться с ней?
Марк уставился в пол. Он ничего не ответил.
— Так чего же ты ждешь?! — заорал Питер. — Давай! Иди за ней! — Он выбросил руку вперед. — Ты уже сделал, что мог. Теперь ты принадлежишь к той же помойке, что и она. — Он замолчал, почувствовав прикосновение руки Эстер.
Марк посмотрел на своих родителей, глаза матери были полны слез. Она пыталась увести Питера. Марк шагнул к ней, но она отрицательно покачала головой и указала на выход. Марк пошел по проходу.
Он услышал, как отец прокричал ему вслед:
— И больше чтобы я тебя не видел! Слышишь меня?
Марк шел к выходу. Он услышал, как кто-то засмеялся и сказал:
— Это представление гораздо лучше фильма. Мы, по крайней мере, не зря заплатили деньги. Я же говорил тебе, что все киношники одинаковые, чего от них еще ждать?
В Марке стала закипать ярость, в горле пересохло. Завтра весь Голливуд будет смеяться над ним. Открыв дверцу автомобиля, он упал на сиденье, уткнувшись лицом в руль, и зарыдал.
Питер и Эстер сидели на заднем сиденье машины, Дорис была за рулем. Откинув голову, отец что-то тихо говорил, она не разбирала слов.
Он повернул голову к Эстер и что-то шептал ей на ухо. Похоже, у него не было даже сил, чтобы нормально говорить.
— Наш единственный шанс теперь, — тихо сказал он, — это акции. Если Джонни проголосует вместе со мной, возможно, все уладится.
— Успокойся, — тихо сказала Эстер, кладя его голову себе на плечо. — Не волнуйся, ты можешь положиться на Джонни. — Но в душе она рыдала по своему сыну: «Марк, Марк, ты ведь был таким хорошим мальчиком! Как ты мог сделать такое своему отцу!»
— Ты что, не собираешься отвезти меня домой? — раздался с заднего сиденья спокойный голос Далси. Выйдя из кинотеатра, она никак не могла поймать такси и, чтобы спрятаться от любопытной толпы, залезла в машину Марка.
Он медленно поднял голову, повернулся и посмотрел на нее. Она затянулась сигаретой, и огонек осветил ее лицо, особенно глаза — темные и непроницаемые.
Ехали они молча, лишь изредка он бросал на нее взгляды. Ее лицо было невозмутимым. Глядя на нее, можно было подумать, что ее ничто не сможет взволновать, однако она была обеспокоена. Он понял это по тому, как она, докурив первую сигарету, тут же закурила вторую.