Торговцы живым товаром. Афера «Бьютимейкер»
Шрифт:
«В конце войны тридцативосьмилетний французский фармацевт Эмиль Фасберже, которого несправедливо обвиняли в сотрудничестве с врагом во время оккупации Франции, приехал в Лондон с женой-англичанкой Черил и на небольшие сбережения арендовал захолустную аптеку в районе Комершелроуда. Торговля его шла плохо, но Эмиля это не беспокоило: главное, он был при деле, отвечающем его коммерческим наклонностям.
Среди родственников Черил, весьма довольных, что она счастливо вернулась с континента, был и традиционный богатый дядюшка, владелец станкостроительного предприятия, который во время войны нажил огромные суммы на правительственных заказах. Но Эмиля, как и Черил, станки интересовали не больше прошлогоднего снега. Мобилизовав всю свою изобретательность, они вместе стали соображать,
Опираясь на профессиональный опыт Эмиля и на женскую интуицию Черил во всем, что касалось косметики (она всегда тщательно следила за своей внешностью), супруги решили первыми в послевоенном мире превратить запахи духов и пудры в веселый звон монет. Богатому дядюшке, который никогда в жизни не согласился бы финансировать такую рискованную авантюру, все же пришлось распрощаться с немалой частью своего легко добытого капитала — эти деньги будто бы должны были пойти на укрепление и расширение пошатнувшейся аптечной торговли. Так родилась косметическая фирма, известная теперь под названием «Черил».
Первую скромную продукцию — пудру, крем для лица и губную помаду — готовили и расфасовывали в задней комнате аптеки. С самого начала Черил в основу торговли положила качество. Миниатюрная фабрика Фасберже не имела возможности производить много продукции, поэтому надо было делать ставку на качество и изысканную упаковку товара, который предназначался тому ограниченному рынку, где женщины согласны платить сколько угодно. Кроме того, Черил была ревностной поклонницей широкой рекламы и не жалела на нее средств. Принципы, которые она положила в основу дела, оказались плодотворными и, когда спустя два года Черил умерла от родов, фирма, названная в ее честь, уже перебралась в новое помещение в западной части Лондона, и штат ее насчитывал более пятидесяти человек.
Эмиль был больше химик, чем коммерсант. Приняв после смерти жены все дела фирмы на себя, он неуклонно придерживался установленных при ее жизни принципов. Косметические изделия с маркой «Черил» стали получать признание в компетентных кругах. Эмиль продолжал тратить немалые деньги на громкие рекламы, и вскоре фирма приобрела большую современную фабрику в Стенморе и открыла фешенебельную торговую контору на Парк-лейн в Лондоне.
Сегодня Эмиль Фасберже — владелец двух роскошных вилл в шикарном квартале Мейфейра, а также трех автомобилей самых дорогих в мире марок. Очевидно, он не забыл, что своим успехом обязан проницательности и здравому смыслу Черил, и потому, управляя делами фирмы, считал нужным опираться на женщин.
Его политика была проста и совершенно логична: женщины лучше знают, что надо женщинам. Руководствуясь ею, он поставил во главе всех отделов фирмы женщин, причем женщин привлекательных, сама внешность которых являлась чудесной рекламой продукции фирмы. Эмиль нашел ключ к успеху в промышленной коммерции «если хочешь иметь большие деньги, сделай так, чтобы их заработали для тебя женщины…»
«Нет, не то! — подумал Дарк, вынимая из машинки очередной лист. — Слишком много всяких деталей. Надо сократить материал, подать его лаконично, более сжато, а вообще, как предварительный очерк, годится. Впрочем, главное еще впереди: рассказ о девушке — живой рекламе крема «Бьютимейкер», и о том, что с ней станут делать. Будем надеяться, что этой девушкой окажется Мери Стенз…»
Как бы в ответ на его мысли прозвучал телефонный звонок.
— Говорит Мери Стенз, — послышался в трубке знакомый женский голос. — Сегодня утром я была на беседе и медицинском осмотре.
— Вам дали эту работу? — спросил Дарк.
— Еще не знаю. Обещали сообщить.
— А врач?.. Вы узнали, как его зовут?
— Да. Доктор Престон. Мне не удалось ничего о нем узнать, но могу описать его внешность. Он носит большие роговые очки, волосы…
— Потом, потом, — перебил ее Дарк. — Откуда вы звоните?
— Из автомата в метро «Саус-Кенсингтон».
— Я живу в Найтсбридже, от метро до моего дома буквально несколько минут. Вы не могли бы заглянуть сейчас ко мне?
—
— Вот и хорошо. Ловите такси и скорее сюда, расскажете все по порядку. Запишите адрес. У вас есть под рукой карандаш и бумага?
— Да, мистер Дарк. Пожалуйста, подождите минутку.
Наступила пауза.
— Я слушаю, мистер Дарк.
Он назвал ей адрес и положил трубку. Затем подошел к небольшому шкафчику с бутылками, который стоял в углу комнаты, и налил себе неразведенного виски.
— Славная девушка, — пробормотал он, интуитивно чувствуя, что ошеломляющая сенсация уже почти в его руках.
Конечно, если только Мери Стенз предложат эту работу.
На ней было то же самое платье из голубой материи, похожей на мешковину. Лицо без всяких следов косметики казалось еще более будничным и непривлекательным, чем в прошлый раз. В глазах ее проглядывала тихая печаль, которая вызвала у Дарка желание слегка похлопать ее по плечу и сказать несколько одобряющих слов. Но он сдержал себя и пододвинул девушке стул.
— Выпьете что-нибудь? — спросил он.
Девушка какой-то миг колебалась.
— Разве немного хереса, если есть…
Дарк сокрушенно покачал головой.
— Извините. В следующий раз непременно будет. Но здесь есть джин, виски, бренди, а также содовая вода и пиво…
— Немного джина, пожалуйста, — скромно промолвила она. — Если можно, с содовой.
Дарк налил ей джина, а себе виски. Они чокнулись.
— За вас, за фирму «Черил» и, прежде всего, за «Обсервер»! — сказал он.
Она улыбнулась и отпила немножко. Дарк сел на угол стола против нее.
— А теперь рассказывайте.
Мери рассказала о событиях, которые произошли утром на фабрике в Стенморе, о чем ее спрашивала миссис Белл, о характере медицинского осмотра, которому ее подверг доктор Престон.
— Какой он из себя, этот доктор Престон?
— Ну, как вам сказать… Довольно худощавый, не очень высокого роста, но какой-то строгий и сильный. В очках. За все время, что я была там, он не произнес и десяти слов. — Она немного помолчала, как бы собираясь с мыслями. — Осмотр был очень тщательный…
— А потом? — поинтересовался Дарк.
— Потом он взял разные анализы — кровь и прочее, да еще кусочек кожи с руки. Собственно, сам он только срезал кожу, а все остальное сделала медсестра. Миссис Белл тоже была там.
— Он не говорил, с какой целью делает этот осмотр?
Мери медленно пила джин и задумчиво смотрела на Дарка.
— Нет, этого он не говорил. Главным образом его интересовали измерения — он все время орудовал циркулем и еще какими-то приборами.
— А что было потом?
— Ничего. Я оделась и пошла домой. Миссис Белл сказала, что сообщит мне о результатах в течение недели. Думаю, что мои шансы весьма незначительны.
Дарк допил виски.
— А я думаю, что ваши шансы достаточно реальны, — возразил он. — И я совершенно уверен в вашем успехе. А скажите… миссис Белл ничего не упоминала относительно оплаты?
— Упоминала. Они будут платить мне пять фунтов в день, пока я буду находиться под врачебным наблюдением. Она считает, что это продолжится месяца полтора. Значит, в общем выйдет фунтов двести.
— Это все равно, что ничего! — возмущенно воскликнул Дарк. — Ничтожных двести фунтов за рекламную кампанию, которая обойдется не менее ста тысяч…
— Для меня это большие деньги, — возразила девушка. — К тому же, я надеюсь, что «Обсервер» напечатает репортаж… Конечно, если меня возьмут.
— Если вас возьмут, «Обсервер» непременно напечатает этот репортаж, — заверил ее Дарк. — А пока давайте еще немного выпьем.
Он снова наполнил рюмки, потом достал из-за телевизора небольшую радиолу и поставил долгоиграющую пластинку. Полилась тихая убаюкивающая мелодия.
— Насколько я понимаю, — сказал он, — вас возьмут на эту работу, а мы получим материал для журнала. Я больше чем уверен, что дельцы из «Черил» не зря заварили эту кашу. Вот только трудно пока сказать, серьезное ли это дело или просто афера. Вряд ли они выбросили бы столько денег на рекламу, если бы не рассчитывали получить хорошую прибыль. Что же касается вас, то вы так или иначе выиграете. И это может стать началом вашей артистической карьеры. Если я смогу хоть чем-нибудь помочь вам, сделаю это с большим удовольствием.