Торговец душами
Шрифт:
– Ну что, обедать? – спросил Тагриан, когда мы вышли на улицу и заперли дверь.
– Мне еще нужно найти дворника, – покачала я головой. – Подписать заявку и сообщить, что теперь в подвале чисто.
– Могу помочь, – хмыкнул мужчина и обернулся волком.
Зверь обнюхал порог подвала, безошибочно взял след и повел меня куда-то направо. Да мне достался просто идеальной напарник!
С обратной стороны дома нашлась дверь в небольшую пристройку, где и сидел дворник. Он выслушал мой отчет, опасливо косясь на крупного волка рядом, расписался на справке и постарался выпроводить нас побыстрее. Мне это показалось странным, но, уже закрывая дверь, я заметила в углу на подстилке беременную кошку, и понимающе улыбнулась.
– Вот теперь можно и обедать, – сказала я, когда мы вернулись в машину.
– Да, поедем…
Оборотня прервал звонок моего смарта. Звонил Лакс.
– Я еду в госпиталь, – выдал начальник, даже не здороваясь. – Март написал, что Лилиан Лагерт пришла в себя.
***
Отделение реабилитации пострадавших от Гнили было уютным и тихим. В конце коридора я сразу заметила две высокие мужские фигуры, так удивительно контрастирующие друг с другом: темноволосый Март в кипенно-белом медицинском халате и блондин Лакс в его любимом черном камзоле.
– Ну что тут? – я нетерпеливо дернула начальника за руку, отвлекая от созерцания палаты через большое окно, наполовину прикрытое жалюзи.
– Она пришла в себя, но ничего не помнит, – вздохнул Март, отвечая мне вместо Лакса.
– Совсем?
– Совсем. Когда пациентка очнулась, она была похожа на новорожденного ребенка. Даже разговаривать не могла. Но базовые навыки, вроде собственной речи, понимания чужой, моторики, восстановились быстро. Вот только ее личность полностью стерта. Вся память, все знания, сложные навыки… Эта женщина – как белый лист бумаги.
– Есть вероятность, что личность восстановится? – спросила я хмуро.
– Не думаю, – доктор устало потер переносицу. – Ее уже смотрел наш штатный менталист. Лилиан стала восприимчива к магии, к ментальной в том числе. И маг считает, что у нее есть хорошие шансы на обучение, реабилитацию и социализацию. Но он не нашел даже следа прошлой жизни.
– Мы накосячили во время зачистки?
– Вряд ли, – покачал головой Лакс. – Просто Гниль сидела в ней слишком долго и успела нанести… необратимые повреждения.
– Жаль, – вздохнул Тагриан.
Я вздохнула тоже, обратив все свое внимание на женщину. Она сидела на кровати с зеркалом в руках и растерянно рассматривала собственное лицо. Прикасалась к нему, к волосам, как будто не могла поверить, что все, видное на зеркальной поверхности – она сама.
Сейчас, когда тело женщины перестала терзать Гниль, ее можно было назвать даже красивой. Длинные светлые волосы, которые расчесывала негромко воркующая медсестра, изящные черты лица, тонкие пальцы. Совсем молодая, но уже успевшая пережить жуткое горе и все, что случилось после.
– Может это и к лучшему, – сказала я тихо. – Она не вспомнит, что было в прошлом, не будет мучиться. Спокойно начнет жизнь с чистого листа. А Гильдия поможет ей в этом.
– Поможет, – кивнул Лакс, не отрывая внимательного взгляда от Лилиан Лагерт. – Обязательно поможет.
Но мы снова остались ни с чем. Выжившая жертва Гнили, на которую я так рассчитывала, оказалась бесполезна. Поэтому вся надежда была теперь только на Тагриана. На те сведения, которые ему удалось собрать по стране, и на его мозги.
Через два дня он позвал меня в кабинет Лакса. Рабочий день уже закончился, Чистильщики разошлись, и нам никто не должен был помешать. В кабинете мы остались только втроем. Лакс заваривал чай, а Тагриан принес из учебного центра большую доску и сейчас крепил к ней фотографии.
– Предлагаю начать с уже известного нам Честера Кова. – Его фотографию оборотень поместил в самый центр. – Как мы знаем, скромный редактор из Малейна получил полгода тюрьмы за избиение невесты, отсидел свой срок, продал квартиру и отправился в небольшой город Келтон. Там прожил чуть меньше года, после чего переехал в Оксвил.
– Откуда периодически наезжал в Малейн, чтобы убивать, – заметил Лакс.
– Да. Гниль превратила его в серийного убийцу.
– Или усилила какую-то ненормальность, которая сидела в нем раньше, – пожала я плечами. – Скромный и тихий – еще не значит «хороший».
– Согласен, – кивнул оборотень. – В общем, Ков погиб от рук генерала Алвуса, его тело рассыпалось, а прах изучен и захоронен на городском кладбище Малейна. Из основного – на этом все. Второй фигурант – Трой Илькен.
Я подалась вперед, чтобы рассмотреть очередную фотографию, на которой был изображен мужчина с болезненно-землистым лицом и неприятным прищуром узких глаз.
– В возрасте шестнадцати лет переболел черной аурской лихорадкой. Болезнь повлияла на спинной мозг, из-за чего парня парализовало ниже пояса. Лечение такого паралича – дело долгое, дорогое и его нужно проводить хотя бы в ближайшие лет пять после острой фазы. Поэтому Трой начал собирать деньги, одалживая у друзей, получая от благотворительных фондов и просто сострадательных людей. Чуть больше чем за год он сумму набрал и вроде бы даже поехал лечиться, но потом исчез. Чтобы через два года появиться с тем же диагнозом, но с другим именем, и снова начать сбор. За двенадцать лет такой финт он проворачивал четыре раза. В разных частях Лурея.
– И каждый раз собирал с доверчивых людей деньги, которые не тратил на лечение, – скривилась я.
– Интересно, почему не стал лечиться на самом деле? – пробормотал Лакс.
Я только пожала плечами. Возможно, он пробовал лечиться, но ничего не вышло. Или просто решил, что жить на собранные деньги гораздо проще, чем стать здоровым и получить все связанные с этим заботы: необходимость искать работу, жилье, платить налоги.
Еще когда я жила в Стьюде, у нас там была соседка. Она родила ребенка с серьезной, но вполне излечимой патологией. Вот только лечить сына женщина не стала, потому что ей понравилось жить на пособие, которое платило государство. Бедный мальчик мучился, пока его бабушка не пришла с инспектором опеки и не забрала ребенка у горе-матери. И сейчас это нормальный симпатичный подросток шестнадцати лет.